Тайна быть матушкой. Родители Наташи не были верующими – они были самыми обычными людьми, любили свою единственную дочь и старались дать ей хорошее образование

Как писалась книга «Матушки: жены священников о жизни и о себе», является ли она рецептом, как стать матушкой и есть ли в ней истории про любовь, рассказывает ее автор – известный православный журналист Ксения Лученко. Сегодня вечером она будет представлять книгу в культурном центре «Покровские ворота».

Убийство отца Даниила Сысоева в храме Апостола Фомы два с лишним года назад потрясло не только Церковь, но, казалось, всю страну. Но, наверное, больше всего изменило жизнь его супруги, матушки Юлии. Сейчас она помогает вдовам священников, издает книги отца Даниила, продолжает его миссионерские труды. Она и трое дочерей празднуют день смерти отца Даниила как день его рождения, как его победу

13 сентября 1921 года родился священник и богослов отец Александр Шмеман. Автор перевода известной книги отца Александра «Водою и Духом» Ирина Дьякова рассказывает о том, как в 1975 году к ней попала книга отца Александра, как готовился перевод и когда впервые она была издана.

Моя мама, матушка Наталья Свешникова, родилась в эшелоне. Чтобы выдать бабушке метрику, ее на сутки сняли с поезда, а уже на следующий день они отправились дальше. В нашей семье никогда не принято было делиться своей жизнью. Очень немногое о себе рассказывала мне бабушка, примерно столько же мама. Только теперь я узнала о том, как она училась быть женой священника.

Мужчины пытаются требовать от женщин послушания, а женщины требуют от мужчин любви. Должно быть не так, считает протоиерей Максим ПЕРВОЗВАНСКИЙ, отец девяти детей

Так принято, что мужчины испокон веков ищут себе жен, а не наоборот. У них для этого есть все преимущества: свобода выбора и право настойчивости. Женщины вынуждены жить в ожидании чуда: «Ну когда же меня найдут?» Можно ли сделать это ожидание деятельным? Корреспондент «НС» к началу сезона свадеб после Пасхи узнала, что такое поиски семейного счастья.

Нужен ли День святого Валентина – День всех влюбленных, православным? Стоит ли его избегать? Когда лучше признаваться в любви и правильно ли верующему человеку придавать большое значение влюбленности в своей жизни - рассуждает иерей Алексий АГАПОВ, настоятель Михаило-Архангельского храма в г. Жуковском, филолог

Почему именно в день католического святого Валентина принято признаваться в любви? Как давно этот обычай появился на Западе? И как сегодня к этому празднику относятся сами католики?

Немало супружеских пар в нашем мире страдает из-за непрерывных конфликтов. Но бывает и по-другому, причем у достаточно благополучных людей, решивших многие проблемы: им вдвоем скучно: «Я знаю его (ее) как свои пять пальцев!» И это серьезная проблема

Почему сегодня кризис переживает не только невоцерковленная, но и православная семья и почему в христианской семье должна поощряться образованность, рассказал на прошедшем 6 апреля первом заседании Патриаршей комиссии по вопросам семьи и защиты материнства член Комиссии, ректор Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета протоиерей Владимир Воробьев

Всем ли по силам многодетность в малогабаритных городских квартирах? Почему многодетной семье бывает иногда проще с усыновленными детьми, чем бездетной паре? Кто и как будет поддерживать многодетные семьи? Отвечает настоятель храма Святителя Николая в Кузнецкой слободе, ректор ПСТГУ протоиерей Владимир ВОРОБЬЕВ

Православные священники критически прокомментировали заявление Барака Обамы о поддержке однополых «браков» и предложили запретить усыновление гражданам стран, в которых легализованы однополые союзы

Сегодня наступает Красная горка -- пора свадеб. Как проходит таинство венчания -- одно из важнейших таинств Церкви и красивейших обрядов, которое даже среди православных христиан многие склонны недооценивать? Рассказываем, что означает обручение, зачем возлагаются венцы, даются свечи, пьется вино из одной чаши, а новобрачных водит священник вокруг аналоя

У студентов духовных семинарий вопрос о женитьбе стоит остро. Не успел найти избранницу до рукоположения(постановления в священники) — отправляйся в монастырь. Взял в жены неподходящую девушку, которая, не выдержав всех тягот, подала на развод, то же самое. Матушку выбирают одну и на всю жизнь. «Ангел во плоти», «пример для всех прихожанок», «идеал жены и матери» — эти лестные отзывы матушка получает еще только благодаря своему положению, без учета личных качеств. И потому не удивительно, что каждый год множество православных девушек поступают в регентские школы, приезжают посетить семинарии и даже на некоторое время устраиваются там работать, мечтая найти свою судьбу. Однако, как всегда и бывает, не совсем представляя себе все связанные с этим сложности. Наши героини никогда не думали, что станут матушками. Они просто по‑настоящему влюбились — в человека, а не в его профессию. Они верили, а не выбирали.

Я думала, мне будет не хватать рок-концертов

Наталье Степановой 25 лет, она работает редактором, получает второе образование, воспитывает дочь, во всем поддерживает мужа, хочет заняться развитием сайта его храма. Но еще совсем недавно она не могла себя представить не только матушкой, но даже прихожанкой. «Я родилась в семье военных, родители были неверующими и крестили меня по настоянию прабабушки, — рассказывает Наташа. — И за первые 18 лет жизни это был единственный раз, когда я появилась в церкви. Просто не было потребности. Я росла в окружении четырех братьев, и увлечения соответственно были мальчишеские: слушала рок, каталась на скейтборде и BMX, сделала пирсинг. А после окончания школы решила, что уже достаточно взрослая, чтобы жить отдельно от родителей, и поступила в столичный университет. Переезжала я недалеко, из Подмосковья, но сразу поняла, как все изменилось. Никогда раньше я не чувствовала так остро свое одиночество. Старых друзей рядом не было, новые долго не находились, мне даже пришлось перевестись в другой институт — я не сошлась характерами с однокурсниками. Казавшиеся пределом мечтаний свобода и независимость обернулись тотальной депрессией.

Как-то я приехала к родителям, и мне почему-то захотелось зайти в храм и купить колечко „Спаси и сохрани“. На пороге я встретила батюшку. Он сразу распознал во мне новенькую: еще бы, я пришла в джинсах и растерянно озиралась по сторонам. Священник расспросил о том, что привело меня сюда, и предложил петь на клиросе, в церковном хоре. Я испугалась: хоть и закончила музыкальную школу, но ни одной молитвы не знала. Но, подумав, вечером все же вернулась и согласилась. В храме я ощутила необыкновенное воодушевление, будто с меня враз сняли груз проблем. Правда, пришлось искать подходящую юбку, а на первую службу я вообще подпоясалась металлическим ремнем с шипами. Да и от рок-концертов я не отказывалась. Приходила в церковь за поддержкой, а в остальном мой образ жизни оставался прежним. Но вскоре на клиросе появился новый певчий — студент Духовной академии из Санкт-Петербурга. Он приехал погостить к нашему батюшке, и тот нас познакомил. Павел попросил у меня телефон и мейл, и потом почти полтора года мы общались по Интернету. Никакой искры не проскочило, это были дружеские отношения, пока Павел не приехал на рождественскую службу. После нее надо было навести порядок в церкви, мы с ним задержались и… всю ночь проговорили обо всем на свете! Назавтра он уехал, а я поняла, что в моей жизни появился кто-то действительно важный.

Мы продолжили наше виртуальное общение, но его тон изменился — стал более нежным и… открытым, что ли. Павел пригласил меня к себе в Петербург на три дня и, честно говоря, уже тогда намекал на замужество. Я думала, шутит. Так что ему пришлось сделать мне предложение напрямую. Правда, выбрал он для этого не самый удачный момент, день похорон моего дедушки, я не могла сразу дать ответ и попросила время на размышление. И задумалась на целый месяц. Я осознала, что стану не только женой, но еще и матушкой. И непонятно, что из этого поменяет мою жизнь в большей степени. Матушка должна быть мамой не только своим детям, но и всему приходу. А это люди, не связанные общими интересами или профессиональной деятельностью, они просто рядом живут. В этом сложность: надо уметь находить подход ко всем. Кроме того, ты теперь постоянно на виду. По твоему поведению, внешнему облику судят не только тебя, но и твоего мужа, а ведь священнику необходимо иметь безупречную репутацию. Выдержу ли я? Я пошла за советом к маме, и она поддержала меня, сказала, что нас с Павлом свела судьба, значит, все правильно. Я дала согласие на свадьбу, но все равно безумно боялась. Перед венчанием едва смогла застегнуть платье — руки тряслись мелкой дрожью. А на церемонии вдруг успокоилась: поняла, что отныне я не одна и за мужем отправлюсь хоть на край света.

Друзья отреагировали по‑разному. Некоторые отвернулись, но большинство все же постарались принять меня в необычной роли. Они считаются с тем, что у нас православная семья, что нужно соблюдать определенные правила. Я и сама засела за их изучение. Оказалось, церковный этикет такой сложный! Из-за этого часто попадала впросак. А вопрос „Что надеть?“ меня, наверное, волнует даже больше, чем любую другую девушку. Раньше я носила джинсы и не заморачивалась, а сейчас, если иду в храм, долго подбираю вещи — не та длина юбки, и пересуды будут длиться до вечера. Конечно, первое время мне было очень стыдно — что-то недоучила, недочитала. Я ругала себя, что согласилась на такую ответственную позицию, практически не подготовившись к ней. Все-таки до замужества я не была такой уж строгой христианкой, а сейчас каждую неделю причащаюсь и исповедуюсь, читаю жития святых и слушаю духовную музыку…

Честно говоря, привыкла не сразу. График батюшки не нормирован, не скажешь же прихожанам: мой рабочий день закончился. Каждого надо выслушать, поддержать. Кроме того, у всех священников свои послушания — одним надо навестить заключенных, другим помочь восстанавливать приход. Мой супруг преподает в семинарии. И в те дни, когда он, безмерно уставший, возвращался домой ближе к полуночи, нет-нет да и проскальзывала мысль: почему мы не выбрали для себя другой путь. Но муж меня ни к чему не обязывал. Он не заставлял меня читать специальную литературу, заниматься приходом, присутствовать на всех службах. Он даже не был против того, чтобы я продолжала ходить на рок-концерты. Говорил, то, что неважно, само уйдет. Так и случилось: почти весь свой прежний гардероб я раздала, рок мне разонравился. Зато я увлеклась дизайном и вышивкой, стала более женственной, уверенной в себе, спокойной. Чем дальше, тем больше я получаю удовольствие от своего положения. Самые главные службы в субботу и воскресенье, и сначала после рабочей недели хотелось отдохнуть. Но сейчас я уже не мыслю себе выходные без храма, мне чего-то не хватает.

Я стараюсь во всем поддерживать супруга. Не припомню, чтобы у нас были ссоры. Всегда руководствуюсь словами „Слушайся мужа своего“. Мне кажется, это правильно, мужчина должен принимать ключевые решения. Это не значит, что он не учитывает мое мнение. И если муж знает, что в каком-то вопросе я компетентна, признает мою правоту. Мне интересно расспрашивать мужа о традициях и догмах, узнавать больше о православии. Мы вместе читаем книги, обсуждаем философские вопросы. Любим выбраться в кафе или в кино, вот „Гарри Поттера“ недавно посмотрели. Я начала писать рассказы, муж помогает перепечатывать их на компьютере и придумывает вместе со мной заголовки. О чем рассказы? О любви, конечно. Знаете, муж мне всего один раз сказал: „Я тебя люблю“, но мне и не надо больше. Чувствую любовь в его отношении ко мне, в его голосе, взглядах, поступках. Понимаю, что любовь вовсе не в словах, а в том, что мы вместе и в каждую минуту, в любой ситуации готовы поддержать друг друга».

Ощущения? Будто моего мужа отправляют в космос

Елена Павловская из Липецка воспитывалась в православной семье, с 6-го класса ходила в воскресную школу и сейчас оканчивает миссионерский факультет. Но о том, что станет матушкой, не думала. «Мы с Максимом познакомились в молодежном православном клубе и сначала не выделяли друг друга, — вспоминает Лена. — Однажды нужно было ехать в деревню провести пасхальную службу, мы с ним вызвались помочь. И во время поездки я поняла, что он мне нравится. О чем-то серьезном я не задумывалась. Я собиралась поступать в Московский университет, стремилась к самореализации. Долго определялась со специальностью, выбирала то, в чем я действительно смогу достичь высот, и не думала отказываться от своих планов. Отношения же в любом случае предполагают ответственность, тем более когда они на расстоянии. Но, как оказалось, я тоже понравилась Максиму, и он начал меня« завоевывать». Своеобразно, конечно: он человек скромный, молчаливый, поэтому просто ходил за мной и внимательно-внимательно смотрел. Потом стал приглашать на прогулки, у нас завязывались невероятно бурные дискуссии. И вскоре мое сопротивление было сломлено. Хотя даже не так: я наконец осознала, что встретила своего единственного. Никаких разговоров о свадьбе не было, мы хотели дождаться моего возвращения из Москвы. Уезжала я со спокойным сердцем, уверенная, что меня любят. Это был непростой период, но мы перезванивались и старались приезжать друг к другу как можно чаще. На втором курсе мне дали свободное посещение в университете, и фактически я вернулась в Липецк. А через полгода мы поженились.

Надо сказать, что к этому моменту Максим долгое время работал программистом, — это была его основная профессия. Духовное образование он получал дополнительно, для души. Вероятность, что он станет священником, была минимальной — примерно такой же, как если бы его отправили в космос. По крайней мере, мне так казалось. И я, по правде сказать, была этому рада — не хотела быть матушкой, ведь она не имеет права на мужа, да он и сам себе не принадлежит. Это огромная ответственность, я не понимала, смогу ли ее вынести. Но человек предполагает, а Бог располагает. Через пару месяцев после венчания кандидатуру Максима выдвинули на рукоположение в дьяконы(первая ступень на пути к священнику). Предложение, от которого, что называется, невозможно отказаться. Но сомнения оставались и у него, и у меня. И тут потрясающее стечение обстоятельств: начался призыв, и именно в этот год отсрочку для дьяконов отменили. Муж отправился рядовым на космодром в Плесецк. Среди военных быстро прошел слух, что с ними служит дьякон, и отныне со всеми бедами, проблемами, за поддержкой бежали к нему. Там больше и не к кому было. В армии вообще психологически сложная обстановка, многое переоценивается, меняются ориентиры. Муж с каждым вел беседы и старался ответить на любые вопросы. Фактически это был его первый опыт проповедничества. Он вернулся через год — уверенный, что быть священником его призвание. И я приняла это и поддержала. Во мне часто кипят страсти, хочется, чтобы он чаще был рядом. Но я стараюсь сдерживаться, иначе зачем мы тогда на это шли? Конечно, он мог бы в ущерб служению посвящать больше времени семье, но я хочу, чтобы он пользовался уважением среди прихожан и был хорошим батюшкой.

Не скажу, что в моей жизни что-то сильно изменилось после того, как я стала матушкой. Скорее, просто появился этот момент гиперответственности за все, что ты делаешь. Внешний вид в том числе: нужно выглядеть достойно, но в то же время не старомодно. Сейчас в храмах много молодых прихожан. Я этому не удивляюсь. Раньше на мировоззренческие вопросы отвечала советская идеология. Сейчас за этим молодые люди приходят в церковь. Многие священники ищут к ним подход: создают рок-группы, организуют патронажную помощь инвалидам и пожилым людям, ездят в детдома. И ребята с удовольствием принимают в этом участие. Они находят единомышленников, которые вдохновляют их на добрые дела. Мой муж стремится помочь молодежи выбрать верный путь. И как я могу его не поддерживать?"

Записала Анна Ступенькова

В сегодняшней Церкви можно встретить явления, которые вряд ли были возможны (или были вообще невозможны) в ее дореволюционном, традиционном бытии. Временные храмы в приспособленных помещениях, отцы настоятели чуть больше двадцати лет от роду, бывшие преподаватели научного коммунизма на дежурстве у подсвечников… Все это не всегда негативные, но, скажем так, «побочные» эффекты стремительного возрождения Православия. К ним можно отнести, наверное, и случаи, когда женой священника - «матушкой» - становится девушка, совсем недавно или еще некрепко живущая в вере. Что из этого следует и «как это бывает в реальности» - возможно, на это стоит обратить внимание.

Эта странная «батюшкина жена»…

Совсем нецерковных матушек среди лично моих знакомых нет. И вероятно, в этом уже есть что-то хорошее. Кто-то больше, кто-то меньше смог «врасти» в православный уклад, но все стремятся в храм и - к Богу. И преодолевают при этом трудности: как «специфические», связанные со своей «ролью», так и те, с которыми сталкивается в процессе узнавания своей веры почти каждая личность. Впрочем, если быть честной, писать эту статью я могла бы не только о «личностях», но и от первого лица… Если бы меня, светского, целыми днями пропадающего на работе журналиста-телевизионщика, когда-то «предупредили», что мне предстоит «выйти замуж за батюшку», то я, наверное, даже гипотетически отказалась бы себе это представить. Но так и сложилось на самом деле. И это обрушило на меня огромное количество вопросов - к жизни, к Богу и к самой себе. На которые я пыталась и до сих пор пытаюсь найти ответы прежде всего в практической жизни - приходя порой к не совсем ожидаемым результатам.

За недавний, короткий промежуток времени мне несколько раз доводилось встречать в периодических изданиях статьи с названиями типа «Профессия - матушка». Пишут о «матушкином служении», о «матушкином кресте». Вообще, интерес к этой теме почему-то достаточно высок, притом, что сами по себе священнические жены являются категорией немногочисленной. Похоже, что по мнению редакторов и авторов этих статей - это некий особый «контингент», с которого стоит срисовывать те или иные жизненные стереотипы женской половине «обыкновенных» прихожан. Поэтому, наверное, в среде «православной общественности» время от времени можно наблюдать дискуссии о весьма странных вещах: как должна выглядеть и одеваться матушка, может ли она отдавать детей в детский сад и т. п. Примеры, которые приводятся в качестве жизненных иллюстраций всего этого, можно довольно отчетливо разделить на две категории. В первой рисуется некий адаптированный к Православию образ «первой леди» - эрудированной и в меру амбициозной, курирующей благотворительные мероприятия и создающей «выгодный» облик мужа. Вторая останавливается на тихом домашнем варианте: клирос, шестеро детей, ежедневные борщи и незаметное женское счастье. Эти две мало совместимые тенденции существуют и в общественном мнении, с четким подтекстом: соответствовать (тому или другому) для жены священника не просто пожелание, а некий долг. В этом и заключается внешняя сторона ее «особого служения».

И все это свалилось на меня… Еще до каких-либо «столкновений» с окружающими, просто в попытке ответить на вопрос - «кто я есть» теперь. И попытки эти почти сразу привели к неутешительным выводам: я не только не соответствую «установленным образцам», но и вовсе «из другой оперы» человек. И не только потому, что прежний образ жизни не воспитал во мне привычки к постоянным обязанностям (а любое «служение» есть что-то именно постоянное). Но и потому, что совсем еще не способна к решению каких-либо «усложненных задач», связанных с верой и Церковью. А жить в священнической семье, как подсказывал мне разум, не проще, а сложнее, чем занимаясь чем-либо «мирским».

Помню, как в первые дни после рукоположения мужа выходила из дома с сияющей улыбкой и в непременном белом платке. Казалось, именно так должно быть - и теперь будет всегда. Дней через пять поняла: надолго меня не хватит. И платка, и улыбки, и внутренней сосредоточенности на главном, ощущавшейся в тот момент. И вот это «меня не хватит» - пусть проявившееся в мелких пока деталях - воспринималось как очень тревожный сигнал. А еще не покидало осознание того, что я, фактически «не зная броду», решаю в своей жизни очень серьезные вопросы. И остается только уповать, что здесь окажется «не слишком глубоко».

Матушки сегодня встречаются самые разные. Тех, для кого церковная жизнь является чем-то «наследственным», привитым с пеленок, среди них, думаю, все-таки меньшинство. Многие, правда, успели пройти хорошую «школу послушания» в регентских классах и всевозможных сестричествах. Случаи, когда «вторая половина» будущего клирика появляется откуда-то совсем «со стороны» - из незнакомых с церковной средой, «начинающих» прихожанок, встречаются, пожалуй, довольно редко, но и они далеко не единичны. Стать матушкой, едва перешагнув порог храма, на мой взгляд, неестественно, но не драматично. Главное - внутренне, для Церкви в ее духовном, а не земном измерении этим человеком «со стороны» не остаться.

Может быть, это странно, но мне в жизни очень помогает то, что этот путь я для себя не выбирала и не хотела. С человеком, который стал моим мужем, нас связывало душевное тепло - и никаких намеков и планов на совместную жизнь. Впрочем, и не до того мне было: к тому времени я успела окончательно запутаться в своих жизненных стремлениях, людях, работах, городах… В какой-то момент поняла, что «стоять у камня», где направо пойдешь - «коня потеряешь», а прямо - пожалуй, и голову, больше нет сил. И остается только действительно «взмолиться» Богу. Пусть закончится эта мучительная неопределенность, пусть будет какой-нибудь знак - событие, письмо, да хоть кирпич на голову, но только сегодня, сейчас… Наверное, это было неадекватно и дерзко, но спустя несколько дней, в неожиданных обстоятельствах, от «неожиданного» человека я услышала спокойную, полуутвердительную фразу: «Поедешь со мной?». И поняла, что в моей жизни сейчас действует Господь, что это и есть ответ на то, о чем я просила - каким бы «выходящим за рамки» он ни казался. С тех пор меня посещали, наверное, все возможные внутренние проблемы, кроме одной - ощущения, что я живу «не свою» жизнь. А значит, и все трудности - преодолимые с Божией помощью испытания, а не следствия нелепого и неправильного жизненного выбора.

А еще мне очень помогла книга «Под кровом Всевышнего», именуемая в народе «пособием для матушек», но являющая на деле гораздо большую глубину. Книга очень откровенных и детальных воспоминаний о длинном пути священнической семьи, давшей начало целому православному роду. Вряд ли что-то из нее можно использовать в качестве советов и указаний. Но остается очень важное и нужное понимание - того, что жизнь священника и его близких может быть далекой от «идеальных» представлений, сложной, исполненной неприятных, даже конфликтных моментов и годами не решающихся проблем. Но и это может быть жизнь с Богом - хотя кажется, только и хватает сил на то, чтобы отдышаться и взглянуть на Него.

Но сперва предстоит пересмотреть свое понимание очень многих жизненных вещей. А если сделать это не удается - делать хотя бы маленькие «шажки», стараясь обращаться к Богу в решении самых простых и насущных задач. Эти попытки не принесли мне особого успеха, но, капля за каплей, привели к неожиданным выводам. О том, что быть матушкой - это не «особое служение» вовсе, не «профессия» и даже, наверное, не крест. Это просто обыкновенная жизнь, которую мы по мере сил стараемся сделать христианской. И суть, и роль - та же, что и у любой женщины в православной семье. Да и духовный путь - практически ничем не отличается.

Кто-то, может быть, возразит: по матушке судят и о батюшке, она во многом формирует «образ» прихода. Возможно, кому-то свойственно искать в наблюдении за батюшкиной семьей подтверждения отрицательных или положительных своих впечатлений. Но «лицо» священника - это все-таки сам священник. Только его служение и проповедь способны сформировать церковную общину, придать богослужению и отношениям между людьми ту или иную тональность. А матушка лишь участвует в тех или иных приходских делах. В том случае, если это полезно. Конечно, в маленьком сельском храме ей приходится быть «и швецом, и жнецом». Но если говорить в целом, душой и стержнем прихода могут быть совершенно «мирские» люди. Это уж где как сложится.

Нередко приходится слышать: жизнь матушки - бесконечное ожидание мужа. В общем-то, это так. Но разве не так же ждут главу семьи жены военных, дальнобойщиков, журналистов, моряков?.. И не подобным ли образом отдают все свое время людям мужчины-врачи и мужчины-учителя? Все это к тому, что в этом ожидании вряд ли есть какой-то особый «подвиг», требующий специальной подготовки и «специального» уважения. То же касается и «ограничений во всем». Есть вещи, о которых супруге священника остается только забыть, но все эти «нельзя» и «нежелательно», если посмотреть чуть строже, относятся и ко всем христианам. Так что и здесь никаких особенных «отличий» нет.

Возможно, что-то в моих представлениях не соответствует ожиданиям окружающих… Во всяком случае, «матушкой» меня почти никогда не зовут. В основном по имени, иногда, в третьем лице, «батюшкиной женой». Впрочем, я не обижаюсь. Ведь так оно, по сути, и есть.

Но все это, по большому счету, лишь скольжение по поверхности, не затрагивающее по-настоящему серьезных вещей - собственно духовной жизни... Говорят, что враг кидает против священника в десятки раз большие силы, чем на людей, не касающихся Престола. И очень часто, не имея возможности «непосредственно» подобраться к его душе, действует через близких. А значит, необходима особенная трезвость - та, отсутствие которой у новоначального христианина приводит порой к печальным «перегибам» и «переломам». Пожалуй, для неопытной «матушки» это и есть самая большая опасность. Во всяком случае, меня ничто так не пугает, как ощущение, что куда-то стремительно «съезжают с рельсов» душа и ум. И как их остановить - непонятно. Точнее, понятно, но опытно не знакомо. Что же касается «духовной борьбы» в жизни священника, об этом и вовсе судить не берусь. Конечно же, она есть, но протекает так глубоко в сердце, что видит ее только Господь и, может быть, принимающий исповедь духовник.

Нужно затронуть, наверное, и еще один момент... Об этом почти не говорят вслух, но было бы, наверное, неправильно совсем его замалчивать. Есть батюшки, у которых матушек «нет». Точнее, они существуют, но находятся где-то «за горизонтом». Встречается подобное крайне редко, но даже один такой случай - большая беда. Поскольку священнику это нередко грозит одиночеством на всю оставшуюся жизнь, а иногда, при «развитии ситуации», и запретом в служении. Наверное, это могло бы стать самым серьезным поворотом в разговоре о матушках «со стороны» - всем существом своим привыкшим к «светским» образцам поведения. Если бы не одна деталь. Во всех известных мне случаях подобное случалось как раз с людьми из верующих семей, вполне осознававшими, что их ждет. И потому, наверное, не в «стаже» посещения богослужений, и даже не в привычке к православному укладу дело. Я не знаю, отчего распадаются такие семьи. Наверное, от того же, отчего и все остальные, но с более разрушительными и трагическими последствиями.

Так трудно ли - вообще, в целом - в роли матушки человеку, не так давно пришедшему в храм? Думаю, все-таки, что не намного труднее, чем нашедшим дорогу к Богу достаточно давно. По-разному бывает... Наше время, оно вообще такое - «по-разному» - сжатое и непредсказуемое. Возможно, в этой теме вообще не стоит делать каких-либо определенных выводов. Точнее, они становятся более-менее явными лишь тогда, когда супруги приближаются к тому, что называется «единство духа». Но до этого еще нужно дожить, «допрыгнуть», дорасти...

Елена Сапаева

Ошибка сапера

Тема «батюшкиных жен» на самом деле очень актуальна. Вопрос о том, «какой она должна быть»,- из разряда тех, которые ставит перед нами непростая церковная современность. Он закономерен: сегодня не у всех есть ясное представление и о том, каким, собственно говоря, должен быть сам батюшка.

У меня как у священника, церковного журналиста и просто человека, со вниманием относящегося к тем процессам, которые происходят в Церкви, есть свой взгляд на проблему священнических жен, немного отличный от представленного в предыдущей статье. Впрочем, это и вправду лишь взгляд на проблему, а не на способы ее решения.

На протяжении примерно пяти лет мне пришлось исполнять обязанности духовника Саратовской семинарии. И, естественно, непосредственно наблюдать за тем, как создаются, растут, а порой, к сожалению, разрушаются семьи или будущих, или уже рукоположенных клириков. Насколько это было возможно для меня, я старался предостерегать семинаристов от поспешных, необдуманных шагов, употребляя для этого даже известное сравнение с сапером: будущий священник в выборе супруги, как и сапер в своей работе, ошибиться может лишь однажды. Но если для сапера с этой ошибкой все заканчивается, то священник будет нести ответственность за неправильный выбор на собственных плечах, что называется, до гробовой доски. Возможности «что-то изменить в личной жизни» у него уже не будет. Подобные предостережения (я это знаю) слышали ребята и от других преподавателей, облеченных саном. И все же результаты были таковы, что если бы не чрезмерная насыщенность программы, то впору было бы ходатайствовать о введении семинара с названием вроде «Как правильно выбрать невесту».

Проблема христианского брака (да и вообще брака как такового) в наши дни сложна сама по себе. Мало кто понимает - к тому же не умом, а сердцем - необходимость в браке терпения и мужества в преодолении тех трудностей, внешних и внутренних, с которыми он сопряжен. Мало кто понимает брак как возрастание в единстве и любви. И так же мало кто понимает, что сначала молодому человеку и девушке надо как следует узнать друг друга, а потом уже идти в ЗАГС и под венец. И тем более что семейная жизнь не то, чему надо учиться лишь в процессе, а то, к чему обязательно нужно готовиться.

Наверное, именно с этих самых «пониманий» следует начинать и будущему пастырю. И - будущей матушке. Ведь и вправду есть девушки, которые только так себя и воспринимают - как будущую матушку, и никак иначе. Что называется, и цель неверно выбранная, и прицел сбит… Разве можно руководствоваться такими желаниями в выборе спутника на много десятилетий вперед? Во-первых, тут налицо гордость, мнение о себе: «Мне просто муж не подходит, должен обязательно священником стать» (а отсюда логическое продолжение: батюшке особое уважение по сану полагается, и матушке - по семейному положению). Во-вторых, с самого начала такая невеста думает не о Промысле Божием своей жизни, не о любви как таковой, а о том, как выбрать из ряда предстоящих ее взору семинаристов «подходящего». И чаще всего брак, получающийся в итоге, оказывается чем-то искусственным, «ненастоящим», а если ситуация и выправляется, то лишь с помощью Божией. Бывают положительные исключения, но разговор - о правилах.

Нередко случается наоборот. Сам семи

нарист, заканчивающий духовную школу, переживает: как быть дальше? Пора ведь и рукополагаться, а для этого сперва нужно… жениться. И начинается лихорадочный поиск, и тоже ничем добрым это, как правило, не завершается.

Как это бывает в жизни? Встретил человека, узнал, полюбил, и привело это к желанию никогда не разлучаться. Так рождается семья. Почему у священника должно быть иначе? Не потому, что любишь, а потому, что «надо»? Не должно, конечно…

Но я больше хотел сказать все-таки о матушках. Автор предыдущего текста говорит о том, что «совсем нецерковных матушек среди» ее «знакомых нет». И слава Богу, потому что вообще их немало. Только вот некоторые воцерковляются впоследствии, а некоторые так и остаются «приложением к супругу». Хотя и не бесплатным. И очень тягостным как для него в его служении, так зачастую и для прихожан того храма, где это служение совершается.

Да, есть случаи, когда сан принимает человек, уже проживший в браке немало лет и на своем пути значительно опередивший и жену, и детей. Церковные правила предписывают, правда, мужу и отцу не прежде вступать в клир, чем домашних удастся обратить ко Христу, но в реальности, при недостатке в кандидатах священства, случается и по-другому. И приходится такому пастырю очень непросто. Долг священника слишком часто вступает в противоречие с долгом главы семьи, потому что долг служения требует одного, а жена и дети хотят совсем другого. И что же? - Либо служением пренебрегать, либо смотреть со слезами на то, как отношения в семье накаляются или, наоборот, вступают в полосу взаимного охлаждения и отчуждения. Либо молиться о том, чтобы Господь Сам все устроил так, как Он один может, изменив и просветив Своим светом сердца тех, кто от Него еще далек.

Но если человек в своем выборе свободен, то зачем возлагать на собственную главу вместе с брачным венцом венец терновый? Иными словами - жениться на девушке совсем нецерковной или малоцерковной и маловерующей, которая, очень даже возможно, скажет в какой-то момент: «Знаешь что? Или я, или… Выбирай сам!». И как тогда выбирать? А ведь немало таких трагедий случается, и - выбирают батюшки. Один одно, а другой… другое. Реальность опять-таки такова.

А почему все так? Потому, что и вправду есть такая «профессия - матушка», и «матушкино служение» есть, и «матушкин крест» тоже. Можно немного громкое заявление сделать, но точное: хорошая матушка - 50% благополучного служения батюшки.

Нет дела на земле важней, чем служение Церкви, спасению людей, той цели, ради которой пришел на землю Господь. А значит, нет ничего по степени важности сравнимого со служением пастырским. И «профессия» матушки, ее «крест» и ее «служение» - быть помощницей своего супруга, готовой в числе прочего отказаться от собственной карьеры, переехать из города в село или в другой город, видеть своего мужа иногда лишь поздно вечером, усталого, измученного. И при этом не «царствовать» на том приходе, где он служит, а обеспечивать ему «тыл». Чтобы супруг знал, что дом всегда будет содержаться в порядке, что дети воспитываются в том духе, в котором и должны воспитываться дети пастыря, что его, утешающего людей в их скорбях и помогающего им в их нуждах, тоже есть кому утешить - просто, по-человечески, потому что и он в этом нуждается, как и любой другой человек.

В храме царил полумрак. Молящиеся разошлись. Вечернее богослужение давно закончилось, но еще больше часа стояли исповедники к отцу Дионисию. Наконец и он, прихрамывая на больную ногу, вышел из храма в сопровождении нескольких женщин, жалующихся на свою семейную жизнь. Оставшиеся после всенощной свечки догорели, в теплом густом сумраке мерцали только огоньки лампад. Наталья и две другие уборщицы занялись вечерней уборкой.

«Как же я хочу быть матушкой… Это, наверное, даже не состояние души, это диагноз! – подумала Наташа, смачивая лампадным маслом тряпицу и тщательно натирая подсвечник перед иконой преподобного Сергия Радонежского. – Неделя до Рождества, а настроение совсем не праздничное. Сил стоять на службах и поститься нет. Народу в храме прибавилось и уборки соответственно тоже. Хорошо, что обедаю в семинарской трапезной, учащимся во время поста большое послабление, рыбой кормят почти постоянно. Скоро светиться начнем от фосфора!» Методично обходя определенный ей для уборки правый предел храма, девушка убирала огарки с подсвечников, счищала налипший воск, тщательно и с большой любовью протирала иконы.

Целитель Пантелеимон протягивал в ложке свое лекарство, ласково глядя на Наталью, желая, казалось, избавить ее от всех телесных и душевных недугов. Николай-угодник смотрел строго, призывая хранить душевный мир и бороться с нападками врага рода человеческого. Преподобный Серафим Саровский, склонив голову набок, как будто вздыхал, глядя на невысокую девушку в рабочем синем халате с вечно выбивающимися из-под платка кудряшками.

– Эх ты, горемыка, что печалишься! Христос Воскресе, радость моя! – так и слышалось Наталье, когда она подливала масло в зеленую лампаду, подвешенную на темной ажурной цепи перед иконой преподобного.

Уже полгода Наталья жила и работала в большом подмосковном монастыре, при котором было духовное училище, в надежде познакомиться с добродетельным семинаристом и создать настоящую православную семью. Крестилась Наташа в сознательном, можно сказать, взрослом возрасте, будучи уже студенткой. С большим интересом она стала посещать воскресную школу для взрослых и общаться с верующими людьми. Некоторые уроки по Закону Божию вели учащиеся семинарии, ребята очень интересные и одухотворенные. Именно после общения с молодыми преподавателями у Натальи и появилась мысль о том, что она должна стать женой священника.

Ночью она долго не могла уснуть, воображение уносило ее далеко-далеко. Ей виделся сельский храм на холме, вокруг – избы с резными ставенками. Солнце светит ярко, люди спешат в церковь. В храме священник говорит проповедь, старухи и ребятишки внимательно слушают. Сама Наталья с кудрявым младенцем на руках стоит около аналоя в первом ряду и смотрит влюбленными глазами на молодого красивого пастыря – своего мужа!

Предаваясь мечтам, Наталья мало обращала внимание на происходящее вокруг. По инерции слушала лекции в институте, не улавливая их сути. На вопросы родителей отвечала односложно, всё свободное время проводила в церкви или в своей комнате.

В какой-то момент ей стало трудно и неинтересно общаться с молодыми людьми из института, все они казались ей какими-то пошлыми, развращенными и ограниченными. То ли дело семинаристы! Благочестивые, скромные, начитанные. А говорят-то как – мед и елей!

Родители Наташи не были верующими – они были самыми обычными людьми, любили свою единственную дочь и старались дать ей хорошее образование. И вдруг, окончив институт, вместо того, чтобы искать работу, Наташа решила пожить в монастыре. Родители, мягко говоря, сильно удивились, но, будучи людьми интеллигентными, скандал устраивать не стали.

Приехав в монастырь и попросившись на послушание, Наталья поступила в распоряжение матери Евдокии, которая заведовала уборкой храмов. Во время служб она следила за подсвечниками, убирала догоревшие свечки и ставила новые, а после – убирала храм вместе с другими женщинами. Работа занимала несколько часов утром и вечером. После этого пальцы рук еще долго пахли воском.

Иногда, когда в монастыре ожидалось много паломников, Наташу отправляли помогать на кухне и в трапезной. Трапезная – монастырская столовая, теплое и заветное место для всех учащихся семинарий. Когда все собирались, и сотня молодых голосов в едином порыве подхватывала «Отче наш…», звук ударялся о сводчатый потолок и наполнял всё пространство первого этажа. В этот момент многие кухарки, особенно молоденькие, выглядывали из кухни и любовались молодыми людьми в черных семинарских сюртуках и брюках.

Наталье нравилось помогать в столовой, потому что именно здесь легче всего было познакомиться с учащимися. Ежедневно от каждого курса семинарии назначались дежурные по трапезной, которые помогали поварам. Это был хороший повод познакомиться с молодыми людьми в непринужденной обстановке, чистя овощи или накрывая длинные столы.

Наталья была просто очарована учащимися семинарии. Напускная серьезность в сочетании со специфическим, понятным только своим, «православным» чувством юмора и умение размышлять о высоких материях, драя котлы или пол, приводили девушку в восторг. Но, освоившись, Наталья поняла, что не все, конечно, кто здесь учился, были добродетельными и безгрешными. Бывало и так, что «зеленые» первокурсники, которых отцы-священники отправляли учиться пастырскому делу скорее принудительно, чем добровольно, сбегали ночью на местную дискотеку, а потом пробирались впотьмах с черного входа в монастырь, боясь быть застуканными.

Первое время Наташе было трудно стоять на богослужениях и молиться. Непослушные светлые волосы то и дело выбивались из-под платка, а голубые глаза, как их Наталья ни опускала долу, то и дело останавливались то на одной, то на другой статной фигуре семинариста в черных одеждах.

Первым обратил внимание на новую девушку «у подсвечника» прыщавый Георгий, который пел в семинарском хоре. После очередной вечерней службы он нарочито долго собирал богослужебные книги и ноты, перекладывал их с одного места на другое, вытаскивал из них закладки, шуршал страницами. В конце концов, пересилив робость, молодой человек познакомился с Наташей.

Георгий Наталье совсем не понравился, не столько потому, что был не очень привлекательным, столько потому, что не особо интересовался привлекательностью Натальи, а больше интересовался тем, умеет ли она петь на клиросе и читать на церковно-славянском языке. Оказалось, что знание церковных гласов и тропарей может стать настоящим ключом к сердцу мужчины-семинариста, который мечтает после окончания учебы уехать просвещать народ в глухие деревни, где матушка должна руководить церковным хором и обучать пению местных бабушек и детишек. Правда, такие благородные и романтические устремления были присущи семинаристам младших курсов и к концу учебы часто бесследно исчезали.

Петь Наталья не умела, так что знакомство не заладилось. Но это обстоятельство не омрачало ее радужных надежд и чаяний. Первый блин комом!

Складные разговоры на душеспасительные темы, которые время от времени учащиеся семинарии заводили с Натальей, пьянили девушку не меньше, чем хороший кагор, а идиллические картины семейного счастья давали ей силу выполнять послушания, не обращая внимания на нравоучения старших послушниц.

Следующего ухажера Натальи звали Вадим, он был рыжим и лопоухим – но, в общем, ничего. Учился Вадим на последнем курсе и поговаривали, что его дядя высокого духовного звания, чуть ли не епископ, и что этого молодого человека ждет блестящее будущее.

В те дни, когда Вадим прислуживал в алтаре, он всегда по нескольку раз во время богослужения проходил мимо натальиного подсвечника с важно-деловым видом, искоса кидая взгляды на девушку.

Вадим и Наташа стали встречаться. После воскресной службы они гуляли в роще неподалеку от монастыря, собирали осенние листья и любовались прозрачным небом. Прошел месяц. Как-то прогуливаясь с Наташей по берегу речушки, Вадим бережно взял ее за руку и надолго замолчал. Наташа замерла, почувствовав, что сейчас что-то произойдет.

– Дорогая Наталья, мне нужно тебе сказать что-то очень важное, – прервал томящее молчание молодой человек.

«Вот оно! Вот оно то признание в любви, которого так ждет каждая девушка», – промелькнуло в голове у Наташи. Сердечко ее затрепетало, и фантазия начала рисовать радужные картины: она вместе с Вадимом стоит с зажженными свечами перед алтарем, а знакомый владыка дает им напутствие любить и заботиться друг о друге…

– Дорогая, – дрогнувшим от волнения голосом повторил Вадим, – я собираюсь стать епископом!

Наталья вздрогнула и замерла, беззвучно глотая слезы обиды и разочарования: епископом-то может стать только монах, а какой из монаха жених!

Как оказалась, Вадим подал прошение на принятие монашеского пострига и Великим постом он должен был стать иноком, а затем – иеромонахом. После этого он планировал поступить на работу в один из отделов Патриархии и уже следующим летом отправиться в долгосрочную заграничную командировку на какой-то приход то ли Норвегии, то ли Швеции.

Наталья сильно переживала случившееся и даже хотела уехать из монастыря. Но через какое-то время она успокоилась, надежда на то, что она непременно найдет свое счастье, вновь поселилась в ее сердце и овладела всеми ее мыслями.

Вспоминая историю с Вадимом, Наташа протерла стоящий в самом дальнем углу храма подсвечник перед образом Николая Чудотворца и собралась уходить. Неожиданно дверь храма скрипнула, и в проеме появилась высокая и неказистая фигура молодого человека. Мокрые от снега волосы висели сосульками. Сняв со спины большой рюкзак, припозднившийся паломник перекрестился и нерешительно шагнул в глубь храма.

– Храм закрыт! – неожиданно для себя громко и резко произнесла Наташа.

– Простите, – смутился молодой человек, – я сейчас уйду. А вы монахиня?

– Нет, – с вызовом ответила Наташа, – у меня здесь жених учится в семинарии, – зачем-то соврала она.

– Ой, извините, а не подскажите, у кого тут можно спросить о ночлеге?

– При входе в монастырь будка со сторожем, спросите там, где найти отца-гостиничного, – уже более миролюбиво ответила Наталья.

– Спасибо, – ответил молодой человек, и, потоптавшись на месте, вышел из храма.

На следующий день во время Литургии Наталья увидела вчерашнего гостя, он стоял у входа в храм и сосредоточенно молился. После службы молодой человек подошел к Наташе, потому что никого кроме нее он в монастыре пока не знал.

Никита, так звали молодого человека, рассказал, что приехал из Москвы в обитель, чтобы попроситься в число братии монастыря. Вообще-то он хотел стать отшельником или пустынником, но для этого надо было взять благословение у духовника монастыря – провидца душ, как говорила молва.

До решения удалиться от мирской жизни Никита работал программистом в одной крупной компании, получал приличные деньги и вообще не был обижен судьбой. Как-то ночью, бродя по дебрям интернета и попадая на какие-то непонятные форумы, он наткнулся на размышления одного духовного авторитета о монашеской жизни. Никита начал читать, тема его заинтересовала. На форуме постоянно попадались ссылки на творения святых отцов, и молодой человек решил познакомиться с этими книгами. И после этого он вдруг понял, что всегда верил в Бога, но только не мог это осознать. Красота молитвы и подвиг монашеского пути овладели умом Никиты, он начал много размышлять и, в конце концов, решил бросить мирские дела.

Раздав большую часть последней зарплаты бабушкам у ближайшего храма и бомжам на Курском вокзале, Никита отправился искать успокоения в монастырских стенах, правда, не очень хорошо представляя на практике, что такое иноческая жизнь.

В течение всего дня Никита подходил к Наташе, что-то спрашивал и о чем-то советовался. Наташу это порядком раздражало. Никита был неуклюжим и застенчивым, но по-своему привлекательным. И может, повстречайся он ей в той, другой «мирской» жизни, она бы побеседовала с ним разок-другой на высокие темы или сходила бы в Большой театр. Но сейчас, здесь, в обители, своим присутствием этот назойливый молодой человек распугивал всех потенциальных женихов, а иногда и отвлекал от работы.

Растолковав Никите, где найти келейника старца, у которого можно записаться на духовную беседу с батюшкой, и объяснив, куда ставить свечки «о здравии», а куда «о упокоении», Наталья глубоко вздохнула, полагая, что избавилась от новообращенного брата во Христе хотя бы до следующего дня.

Благодаря дельным советам Наташи Никита попал на беседу к старцу, после которой ходил по двору монастыря какой-то угрюмый и понурый – наверное, ответ духовника обители не удовлетворил чаяний молодого человека.

Последние дни перед праздничной Рождественской службой пролетели быстро. Какой-то предприниматель пожертвовал грузовик елок, оставшихся от новогодних базаров, и матушке Евдокии, Наталье и еще нескольким рабочим было поручено разобраться с этими зарослями – украсить храмы, трапезную и монастырский двор. На праздник в монастырь приезжало много гостей, надо было подготовить всё в доме для паломников и помочь с праздничной трапезой, на приготовление которой, помимо поваров, были задействованы семинаристы и все свободные от других послушаний женщины.

Едва успев переодеться к празднику, Наталья схватила белый платок и побежала в храм к своему подсвечнику. Рождественская служба должна была вот-вот начаться.

В храме было полно народу, было душно, пахучий запах хвои смешивался с терпким ладаном – от всего этого немного кружилась голова, но, вытесняя усталость и сонливость, молящихся охватила всеобщая волна радости чуда Рождения Спасителя.

В середине службы, протиснувшись через пеструю толпу молящихся, к Наталье подошел грустный Никита и, тяжело вздыхая, тихонько встал рядом. Его длинная, немного сутулая фигура время от времени уныло склонялась в ответ на возгласы священников. По всему было видно, что ему тоскливо и чувствует он себя чем-то разочарованным. Отстояв большую часть службы, молодой человек наклонился к Наталье и посетовал, что его отказались взять на послушание в монастырь, благословили вернуться на работу и жениться.

– Что же мне теперь делать? – как-то беспомощно спросил Никита у Натальи. – Как мне быть?

– Послушание превыше всего! – прошептала Наталья, – Делай, что тебе сказали.

– Да не могу я общаться с этими крашеными офисными женщинами, которые думают только о карьере и деньгах! – еще с большим отчаяньем зашептал Никита.

– Не знаю, – ответила Наташа. – Сходи в какой-нибудь храм или на ярмарку православную, там полно хороших девушек с косами до пояса и в юбках до пят.

– Ты не представляешь, какой я стеснительный, ни за что сам не подойду первым к девушке!

– Ну, ты и мастер сочинять! – Наталья уже было начала сердиться, – Целыми днями болтаешь тут без умолку, от дел только отвлекаешь.

– Это я с тобой только такой разговорчивый, потому что…

Никита не успел договорить. Совершая положенное каждение храма, к ним приближалась целая процессия в праздничных одеждах во главе с настоятелем. Остановившись напротив Натальи и Никиты, настоятель несколько раз взмахнул кадилом перед иконой Николая Чудотворца и вдруг произнес, улыбаясь одними глазами и склонив голову в сторону Натальи:

– А вот, Никита, и невеста твоя!

От неожиданности Наталья открыла рот и выдохнула:

– Отец-настоятель, я ж за семинариста замуж хочу, матушкой хочу быть!

– Воли Божьей нет! – ответил настоятель и двинулся дальше по храму.

…Несколько дней Наташа плакала навзрыд, но веселый снежок, яркие звезды на темно-синем небе и радостная святочная пора успокоили девичье сердце. В Крещенский сочельник Наташа и Никита решили, что, может быть, они не случайно встретились в этом святом месте в чудесное время Рождества Христова.

Оказывается, в нашей Церкви существует синдром ХБМ .
Расшифровывается эта аббревиатура как "Хочу Быть Матушкой" .
Явление очень популярное и распространенное, развивающееся как отдельное движение.

К нему присоединяются девушки, стремящиеся выйти замуж за будущих священников, строящие свою жизнь во имя достижения поставленной цели.

(вся нижепреведенная информация заимствована с означенного сайта и православных форумов).

Кто может вступить в движение ХБМ?

Вступить в православное молодежное женское движение может только та девица, которая:

* Православного вероисповедания.
* Девственница.
* Не занималась противоестественным блудом, позволяющим сохранить девство.
* Духовник которой не против, чтобы она была женой священника.
* Сама она согласна стать женой священника и понимает чем это грозит.
* Регулярно исповедуется и причащается.
* Не пьет, не курит, не сквернословит.
* Не ревнует мужа, когда он не носит обручальное кольцо. Это кольцо он публично снимет с пальца и положит на престол в храме, когда будет сан принимать.
* Не одержима нечистым духом (не беснуется в храме).
* Должна быть готова делать домашнюю и общественную работу не ожидая особой помощи от мужа - он будет или в храме на службе или на требах.
* Владеет платочконошением и длинноюбконошением:-).

ХБМ-ские страшилки:

(Все эти страшилки рассказаны разными батюшками и матушками для назидания семинаристов. И таких страшилок много-много...) :

Страшилка 1. /со счастливым концом/
Жил был семинарист. Как большинство семинаристов, хотел он найти себе православную невесту, чтобы стать белым священником. И вот как то на каникулах встретил он недевицу, красивую и не слишком воцерковленную. И убедила эта недевица его не принимать священный сан, а окончив семинарию работать в миру. Так он и поступил. Женился на этой недевице (потеряв каноническое право на священство) и занялся бизнесом. Его бизнес шел успешно, он заработал много денег, жена родила ему двоих детей. Прошло несколько лет. Однажды на хорошей дороге, исправной машине он попал в аварию в которой выживших не бывает. Жена и двое его детей погибли на месте, а он остался совершенно цел и невредим. После этого происшествия тот бывший семинарист принял монашество и стал великим подвижником.

Страшилка 2. /с несчастливым концом/
Жил был молодой парень. И чтобы не идти в армию, он решил поступить в институт. А потом подумал и решил поступить в семинарию, чтобы получить хорошее гуманитарное образование. Священником он быть не собирался. Окончив семинарию, он женился на девице, которая не хотела быть матушкой (но хотела выйти замуж за семинариста, как интеллигентного и непьющего человека) После окончания семинарии, он устроился в серьезную фирму, стал хорошо зарабатывать. И все у него было хорошо, но только стал он выпивать. И много он пил, буянил, бил жену. Однажды он по пьяни убил беременную жену и осознав содеянное - повесился.

ХБМ-Тест для семинариста 1-го курса:

Тест (для семинариста 1го курса): Семинарист! Умеете ли вы по внешнему виду распознавать истиных ХБМок от ложных?

Условие задачи:
Вы - семинарист и находитесь в настоящем (не раскольничьем) православном монастыре. К вам подходит православная девушка, в одежде которой соблюдены все формальные правила женской одежды (см. рисунок):
- на голове платок.
- юбка ниже колен.
- рукава ниже локтей.
Девушка выражает явный интерес к вашей персоне.

Цель: найдите несколько внешних признаков, по которым можно усомниться в ее благочестии: (1 признак - 3, 2...3 признака -4, 4 и более - 5)

ответы:

1) Не теле нет креста
2) Обольстительный взгляд и улыбка
3) Обтягивающая одежда
4) Открытости тела
5) маникюр

Тест (для семинариста 5го курса): Семинарист! Сможете ли вы распознать свою невесту среди множества других ХБМок.

Условие задачи:
Вы - семинарист 5го курса, оканчиваете семинарию, горите желанием послужить Богу в священном сане, но не желаете принять монашество. В то же время вы еще не нашли себе невесту. Среди ваших знакомых есть благочестивая девица, в меру гордая, в меру певчая, в меру красивая. Правда по причине молодости у нее порой "платочек развязывается" но тоже в меру.

Цель: найдите несколько способов определить есть ли Божья Воля на ваш брак (1 способ - 3, 2...4 признака -4, 5 и более - 5).

ответы:

1) Помолиться Господу Иисусу Христу
2) Помолиться Божьей Матери
3) Помолиться Петру и Февронии
4) Помолиться почитаемым в вашей местности святым
5) Попросить у духовника епитимью /поклоны, акафисты и пр./
6) Съездить на могилу схиархимандрита Захарии на Введенском кладбище в Москве /на могилу иного праведника/.
7) Съездить за советом к опытному духовнику (к старцу)
...

Питомники ХБМ-истых девиц:

Будущую матушку надо воспитать! Для этого в самых разных приходах существуют ХБМ-питомники. Т.е. места, где выращивают будущих матушек.
(Адреса питомников на сайте прилагаются).

Советы успешной ХБМщицы :

ХБМ - это абсолютная реальность. Заявляю об этом со всей ответственностью и официально, поскольку 6 лет вращалась среди духовенства, в том числе и будущего. И - руководство семинарское это явление поддерживает. Конечно, никто не кричит: "Девки, валите все к нам!", но на работу целенаправленно берут незамужних девиц. Семинаристу труднее жениться, потому что существует ряд канонов для кандидата в священники, эти каноны распространяются и на его супругу. В частности, предполагаемая невеста должна быть православного вероисповедания и девственницей, особое внимание уделяется последнему факту, т.к. в противном случае кандидата могут и не рукоположить. Такие примеры я знаю. Один женился на вдове с ребенком, второй - на девушк, которая до этого состояла в сожительстве с мужчиной.

Когда семинарист решается жениться, то он подает прошение ректору или помощнику ректора. В обязательном порядке избранница приглашается на собеседование, в ходе которого задают ряд вопросов, например, осознает ли она ответственность такого шага? Не возражает ли против возможного рукоположения мужа? Наконец, девственница ли она. Так что, ХБМ, готовьтесь к таким вопросам и краснейте. Чаще всего на брак благословляют. Редко - нет. Если девица, скажем, не девица, или покуривает, или вообще не пристойного для будущей матушки поведения. Бывает, тоже крайне редко, когда семинарист нарушает благословение и женится на своей избраннице. В таком случае священства ему не видать, как своих ушей. Знаю семинариста, который женился на послушнице монастыря. Его отчислили из семинарии, её выгнали из обители.
При рукоположении в письменном виде супруга кандидата пишет на заявлении мужа - согласна ли она на то, чтобы его рукоположили.

Как выйти замуж за попа.

Наиболее вероятный способ - устроиться на работу в семинарию, или на регентские или иконописные курсы поступить при ТСЛ (открыты они, сами понимаете, не спроста), бывать в тех храмах, где бывают семинаристы. Открою маленький секрет - семинаристы с интересом разглядывают всех появляющихся в храме девушек и смотрят на них как на ХБМ. И ничего позорного в этом нет. Все все понимают, только делают вид, что не понимают. Иногда священники подсказывают семинаристам - А обратите-ка внимание вот на эту юную особу... - И обращают. Однако, во всем - промысел Божий. Есть много замечательных девушек, которые годами работают в семинариях, но замуж их не берут. Бывает, тоже не особо редко, что с-ст женится на девушке "с улицы". Один батюшка познакомился со своей будущей матушкой в электричке. Она спасалась от кондукторов и села напротив него. Счастливы вместе. Другой батюшка тоже женился на светской девице. Через три года мадам заскучала дома, устроилась на работу и нашла себе на этой работе новую любовь. Её муж подал прошение о снятии сана.

Я знаю парочку матушек, которые просто подошли к ректору и сказали:"ХБМ!" "Отлично, - сказал ректор и устроил их на работу. Работницы семинарий и храмов приглашают с-ов на чаек домой, чтобы познакомить со своими дочками и внучками. Меня выдали замуж таким способом: ректор вызвал меня в кабинет и сказал: "Элла! Один семинарист желает на Вас жениться. Вы не против?" "Нет" - сказала я, поскольку знала, о каком семинаристе идет речь. Через месяц мы познакомились, а ещё через три обвенчались. 1 ноября отметим 7 лет совместной жизни. Как драгоценную реликвию я храню прошение моего мужа на имя ректора о благословении на брак. В углу бумаги черными чернилами короткое "Благословляю".

Семинарии просто осаждаются ХБМ. В ТСЛ вокруг семинарских корпусов идет крытое гульбище. Там такие тусовки девиц собираются - только держись! Все выставлено на показ - все привлекательные части тела задействованы в охоте на семинариста. Туда ходят гулять также, как ходят гулять к военным училищам. Но все же в основном женятся на регентшах и иконографичках.

В общем, чистой воды изоляционизм и сектанство.

А еще знающие люди говорят, что есть синдром ХБЗС - "Хочу Быть Зятем Священника"
Е му подвержены семинаристы, стремящиеся жениться на дочерях маститых иереев.