Главная » Другие инструкции » Почему нельзя материться? Вред сквернословия. Матерная брань

Почему нельзя материться? Вред сквернословия. Матерная брань

Сквернословие — черное, грязное слово, еще недавно бывшее недопустимым в обществе, сегодня затопило страну. Матерная брань, за которую прежде могли впаять пятнадцать суток, как за оскорбление, сейчас вроде бы уже никого не оскорбляет. И не только не коробит, а даже и не удивляет.

Это свидетельство опасных сдвигов в жизни народа. Давайте разберемся в истоках русской брани: почему светлый, чистый, совестливый народ наш погряз в словесном безобразии и ныне того даже не замечает?

Чем исконно являлась брань? Обороной, первым словесным предостережением тому, кто тебе угрожает. Сначала оборонялись словом, потом пускали в ход кулаки и оружие.

Наши русские по происхождению бранные слова, я не говорю сейчас о мате, который пришел на нашу землю извне, так вот, почти вся русская брань имеет значение «мертвый». Таков смысл, например, слова падло, то есть «падаль». Или стерва, опять же буквально «мертвечина». Вспомните, у нас в русском языке есть слово стервятник — питающийся падалью.

Значение «мертвого» и в слове зараза. Слово это восходит к глаголу «заразить», то есть убить. Так что ругательство зараза исконно обозначало убитого. Похожее значение имеет слово мразь, — погибший от холода. Сволочь — также обозначает покойника, видимо, самоубийцу. Все эти ругательства изначально являются предупреждением обидчику: вот что станется с тобой, если сунешься. Вслед за русской бранью могло следовать только истребление врага.

Согласитесь, с таким значением бранные слова естественно применять только к недругам. Совершенно неестественно, когда сволочью, то есть самоубийцей, или заразой, то есть убитым, или падлой, то есть мертвецом, называют друг друга пусть и поссорившиеся, но все же родные люди, вовсе не имеющие намерения убить друг друга. Но ведь слово само по себе имеет силу, энергию. И называть живого мертвым без последствий не получается. Так чего ж удивляться, что после таких слов наши дети, отцы, мужья, жены болеют, хиреют... Немудрено. Сами мы в семейной брани накликиваем на них беду, словом нарекаем их мертвыми.

Страшнее того для души матерная ругань. Это, во-первых, открытое именование детородных органов, что издревле в человеческом обществе считалось признаком наглости, нечистоты. Само слово наглый означало человека, способного обнажиться, явиться нагим на людях. Наглого русские с брезгливостью сторонились, как нарушившего завет целомудрия.

Во-вторых, матерная брань — намеренное оскорбление человека клеветой. Это объявление в нецеломудрии не только его самого, но и его близких, родных. Нас часто пытаются убеждать, что матерщина-де возникла в глубокой древности и не имела оскорбительного смысла. Что-де люди были просты как дети. Их плотские отношения были беспорядочны. И это зеркально отразилось в языке. Ложь, намеренная ложь с целью порушить в человеческих душах остатки чистоты!

На протяжении тысячелетий отношения в семье у славян и русских были основаны на строгой верности. Блуд наказывался лютой смертью или в лучшем случае битием. Блуд являлся несмываемым позором для всего рода. И потому до сих пор сохранилось оскорбительное наименование ублюдок, то есть рожденный в блуде. Даже намек на блуд — оскорбление. А матерщина — это уже не намек, это обвинение, это бесчестие семье и роду оскорбляемого.

Разумеется, и сегодня мы с вами не позволим никому открыто назвать блудниками наших родителей. А вот матерную ругань, которая означает то же самое, только в наглой, вызывающей, грязной форме, мы почему-то переносим равнодушно. Утешаем себя тем, что сквернословцы ругаются по привычке, что они без мата не могут, просто не умеют разговаривать. Дескать, запретив мат, мы рискуем отучить людей говорить. Так пусть лучше вообще не разговаривают, чем ежечасно оскорбляют друг друга, поносят, клевещут, грязно ругаются над самым сокровенным и дорогим для каждого человека. Отстранение от матерной брани есть наша национальная самооборона, сохранение семьи, детей, близких в чистоте и целомудрии.

Есть еще одна категория скверных слов, которые принято называть жаргоном. На самом деле это специальное наречие преступного мира, скрывающего за непонятными для непосвященных словами свои тайные, опасные для окружающих намерения и планы. Такой жаргон называется блатным. А кто себя именует блатными? Сегодня это уголовный мир России без разбору народов и сословий, но само слово блат имеет давнюю историю. Оно ведет свое происхождение из идиша, еврейского жаргона немецкого языка. Блат означает кровь. Так с советских времен сохраняются у нас выражения доставать по блату или у него там блат. По блату достать — когда твои единокровные, евреи то есть, тебе помогают добыть желаемое, а иметь блат — это когда в нужном месте в нужное время встречаешь своего, опять же еврея, и он тебе помогает. Когда уголовников называют блатными, — тоже понятно, ведь они повязаны между собой кровью, только не собственной, а кровью своих жертв. Из блатного жаргона пришли в русский язык многие слова, которые сейчас кажутся вполне безобидными, на самом же деле они имеют оскорбительный смысл. Так из блатного жаргона мы восприняли слово быдло, польское по происхождению, означает — скот, приуготовленный к убою. Жаргон вбросил в употребление и слово лох, оно тоже заимствовано из польского, где «льоха» означает свинья. Ребятишек на жаргоне называют пацаны, в переводе с идиш — рабы, слуги. Попытка унизить и оскорбить, причем совершенная в тайне от непосвященных. Блатной жаргон — не только и не столько язык, недоступный непосвященным, сколько тайное оскорбление непосвященных, к примеру, чужих для евреев народов, в данном случае — русского. Тайно оскорбить, издеваться за глаза — повадка подлая, трусливая, низкая. И она, как нельзя ярче, отразилась в карточной игре. Наиболее популярна карточная игра в так называемого «дурака», а кто дурак? В этом надо разобраться. Игральные карты созданы специально для поругания Христа со стороны самих же не ведающих о том христиан. Вся символика карт — христианская символика, знаки мученичества и смерти Господа нашего Иисуса Христа на кресте. Сам святой Крест в картах именуется крести или трефа, причем трефный на идиш означает скверный. Знак бубны — символ четырехугольных римских гвоздей, которыми пригвоздили Господа к кресту. Пики — символ римского оружия, которым было пронзено Святое Тело Господа на кресте. Знак черви — образ губки, смоченной уксусом и желчью, той, что пытались напоить Спасителя во время его смертных мук. А мы, христиане, в это «играем», да еще крест называем, прости Господи, трефой, не ведая, что это означает, да еще козырем, то есть кошерной картой (кошерный означает — очень хороший, годный именно для евреев), «побиваем», то есть подвергаем поруганию крест. Такое тайное поругание Христа в обычае у сил зла. Сейчас жаргон вбросил в русский язык новое словцо для обозначения выходцев с Кавказа, преимущественно мусульман: хач или хачик. Но хач по-армянски означает крест, хачик — это армянское имя христианин, и мы, русские христиане, с брезгливостью и раздражением именуя мусульман, заселивших русские города и села, хачами, невольно ругаем крест и христианство, исполняя тайный замысел, с которым вброшены эти слова в русский обиход.

Так что выбирайте, люди русские, как говорить и что говорить. И думайте, прежде чем говорить. Ибо слово наше строит нашу судьбу, направляет к добру и ко злу, а отстранение от сквернословия, матерщины, жаргона — наша национальная самооборона.

Татьяна Миронова
(Из книги «КРЕСТ И МЕЧ»)

skvernoslovie.narod.ru

Все знают, что такое русский мат. Кто-то сможет наизусть воспроизвести казачий матерный загиб, а кому-то для прояснения значения придется обратиться к знаменитому «Словарю русского мата» Алексея Плуцера-Сарно. Однако для многих история возникновения русского мата остается загадкой за семью печатями. Как мат связан с индоевропейской мифологией, кто имеется в виду под «матерью» в матерном языке и почему на нем раньше общались только мужчины - в материале T&P.

«Мифологический аспект русской экспрессивной фразеологии»

Б.А. Успенский

Работы Б.А. Успенского, проливающие свет на происхождение русского мата, стали классическими. Исследуя данную тему, Успенский упоминает о ее крайней табуированности, в связи с чем в литературной традиции разрешаемыми могут считаться лишь «церковнославянизмы типа совокупляться, член, детородный уд, афедрон, седалище». В отличие от многих западноевропейских языков, прочая «народная» обсценная лексика в русском языке фактически является табу. Именно поэтому матерные слова были изъяты из словаря Даля, русского издания «Этимологического словаря» Фасмера, сказок Афанасьева; даже в академических собраниях сочинений Пушкина матерные выражения в художественных произведениях и письмах заменяются многоточиями; «Тень Баркова», известная обилием матерных слов (напр.: Уж ночь с *** [похотливою] луной / На небо наступала / Уж *** [падшая женщина] в постеле пуховой / С монахом засыпала) вообще не печаталась во многих собраниях сочинений. Такая табуированность мата, затрагивающая даже профессиональных филологов, связана, по мнению Успенского, с «целомудрием цензоров или редакторов», а Достоевский говорит даже о целомудрии всего российского народа, оправдывая обилие матерных слов в русском языке тем, что, в сущности, они не всегда означают что-то плохое.

Изображения крестьян XII–XIV веков: крестьянин за работой; отдыхающий крестьянин; игрища

Действительно, мат может служить и дружеским приветствием, и одобрением, и выражением любви. Если он так многозначен, то возникает вопрос: откуда же появился мат, каковы его исторические корни? Теория Успенского предполагает, что когда-то мат имел культовые функции. В доказательство этого можно привести примеры матерных слов и выражений из русских языческих свадебных или сельскохозяйственных обрядов, в которых мат мог быть связан с культами плодородия. Интересно, что русский филолог Борис Богаевский сопоставляет русский мат с греческим сквернословием земледельцев. Христианская же традиция запрещает матерную ругань в обрядах и быту, ссылаясь на то, что она «позорная лая» оскверняет душу, что «еллинское…словие» [словоблудие] - это бесовская игра. Запрет русского «срамословья», то есть матерной лексики, был напрямую связан с борьбой православия против языческих культов, в которых она использовалась. Смысл запрета становится особенно понятен ввиду того, что матерная брань «в ряде случаев оказывается функционально эквивалентной молитве». Найти клад, избавиться от болезни или козней домового и лешего в языческом мышлении можно было с помощью мата. Поэтому в славянском двоеверии часто можно было найти два параллельных варианта: или прочесть перед нападающим чертом молитву, или выругаться на него матом. Находя корни русского мата в языческих ритуальных заклинаниях и проклятиях, Успенский связывает так называемую главную формулу русского мата («*** твою мать») с архаическим культом земли.

Един человек одноважды в день по-матерну избранится, -

Мать сыра земля потрясется,

Пресвятая Богородица с престола сотранется

В связи с двоеверческими славянскими представлениями о «трех матерях» - матери-земле, Богородице и родной - мат, направленный на оскорбление матери адресата, одновременно заклинает и сакральных матерей, оскверняя само материнское начало. В этом можно найти отголоски языческих метафор о беременности земли и совокупления с ней; одновременно этим можно объяснить поверье о том, что под ругающимся матом разверзается земля или что ругань может потревожить предков (лежащих в земле).

Прояснив объект матерной формулы, Успенский переходит к субъекту: анализируя формы выражения «*** твою мать», он приходит к выводу, что ранее фраза не была безличной. Осквернение производил пес, о чем свидетельствуют старинные и более полные упоминания матерной формулы: например, «Чтоб пес взял твою мать». Пес был субъектом действия в данной формуле как минимум с XV века во многих славянских языках; таким образом, «песья лая», как издревле называли мат, связана с мифологией собаки, «дана псом». Нечистота пса - древняя категория, предшествовавшая славянской мифологии, но и отраженная в уже более поздних христианских представлениях (например, в рассказах о псеглавцах или преображении киноцефала Христофора). Пес сравнивался с иноверцем, так как у обоих нет души, оба ведут себя неподобающим образом; именно по той же причине духовникам не разрешалось держать собак. С этимологической точки зрения пес также нечист - Успенский связывает лексему «пес» с другими словами индоевропейских языков, в том числе с русским словом «***» [женский половой орган].

Таким образом, Успенский предполагает, что образы пса-осквернителя и матери-земли во фразе «пес *** твою мать» восходят к мифологическому браку громовержца и матери-земли. Сакральный брак, в ходе которого землю оплодотворяют, оскверняется в данной формуле травестийной заменой громовержца на пса, его мифологического соперника. Поэтому матерная фраза становится кощунственным заклинанием, оскверняющим божественную космогонию. В более поздней народной традиции этот миф редуцируется, и мать-земля становится матерью собеседника, а мифологический пес - обычной собакой, а потом фраза и вовсе обезличивается (глагол «***» [вступать в сексуальные отношения] может соответствовать любому лицу единственного числа).

На глубинном (исходном) уровне матерное выражение соотнесено, по-видимому, с мифом о сакральном браке неба и земли - браке, результатом которого является оплодотворение земли. На этом уровне в качестве субъекта действия в матерном выражении должен пониматься бог неба, или громовержец, а в качестве объекта - мать-земля. Этим объясняется связь матерной брани с идеей оплодотворения, проявляющаяся в частности в ритуальном свадебном и аграрном сквернословии.

«О матерщине, эмоциях и фактах»

А.А. Беляков

А.А. Беляков, ссылаясь на легенды русского фольклора, возводит происхождение мата к мифу о «славянском Эдипе»: однажды мужчина убил своего отца и осквернил свою мать. Затем он дал «матерную формулу» своим потомкам - для того, чтобы навлекать с ее помощью на противников проклятия предков или призывать предков на помощь. Беляков соглашается с тем, что более глубокие корни этой легенды находятся в ранних языческих культах, связанных с почитанием «матери сырой земли и идеей ее оплодотворения».

«Ненормативный анекдот как моделирующая система»

И.Г. Яковенко

И.Г. Яковенко в своей статье о мате отмечает, что традиционная культура, патриархальная по своему складу, склонна профанировать роль женщины. Именно этот мотив мы видим в матерных формулах - почти всегда они связаны с грубыми образами насилия над женщиной. Яковенко противопоставляет «знак высшей опасности» («…» [женский половой орган], женское начало) мужскому фаллосу, «знаку-защитнику», приводя в пример множество матерных выражений. Как оказывается, женских обсценных формул гораздо меньше, чем мужских; более того, женская парадигма носит окраску чего-то убогого, ложного, имеющего отношение к несчастью, воровству, лжи («…» [конец], «…» [украсть], «…» [врун]), в то время как мужская парадигма мата отсылает к табуации или опасности. Вредоносный характер женщины, воспринимаемой через женский символ, вагину, подчеркивается в многочисленных пословицах и поговорках, сказках и легендах: мы можем вспомнить приводимые В.Я. Проппом представления о «зубастой вульве», с которой герой-мужчина должен был бороться.

Русский мат - форма бытования языческого сознания в монотеистической культуре

В дальнейшем традиция говорения на матерном языке из языческих культов перешла в русское скоморошество, с которым государство активно боролось начиная с XVII века. От почти исчезнувших скоморохов, тем не менее, традиция перешла в лубок, кабацкие песни, петрушечный театр, к ярмарочным зазывалам и так далее. Табуированная лексика патриархального и языческого периода русской культуры продолжила жить в несколько иных формах.

«Русский мат как мужской обсценный код: проблема происхождения и эволюция статуса»

В.Ю. Михайлин

В работе В.Ю. Михайлина традиция возведения генезиса русского мата к культам плодородия оспаривается; несмотря на то что Михайлин во многом согласен с Успенским, он предлагает существенную доработку его теории и рассматривает историю мата от языческих культов до современной дедовщины. Связь теории «основного мифа» Топорова - Иванова с мифологическим противником громовержца, псом, его не устраивает: «Позволю себе один-единственный вопрос. По какой такой причине извечный противник громовержца, традиционная иконография которого предполагает в первую очередь отнюдь не собачьи, но змеиные ипостаси, именно в данном контексте принимает вид пса, причем принимает его неизменно и формульно?»

Плодородная земля, как считает автор, не могла ассоциироваться с мужским началом в архаике: это чисто женская территория. Напротив, сугубо мужской территорией считалась та, что имеет отношение к охоте и войне, маргинальное пространство, в котором добрый муж и семьянин готов проливать кровь и грабить, а порядочный юноша, не смеющий поднять взор на соседскую девушку, насилует дочерей врага.

Михайлин предполагает, что на таких территориях мат был некогда связан с магическими практиками мужских военных союзов, отождествляющих себя с «псами». Именно поэтому ругань также называли «песьей лаей»: символически воины являлись воплощением волков или псов. Этим же можно объяснить тот факт, что еще недавно мат был преимущественно мужским языковым кодом.

В индоевропейской культуре каждый мужчина проходил инициацию, так или иначе сопровождающуюся периодом, который можно обозначить как «песья» стадия. Воин-«пес», живущий за пределами домашней зоны, на маргинальной территории, существует вне культуры очага и сельского хозяйства. Он не полноправен, не зрел, обладает «боевым бешенством», частью которого можно назвать и употребление неприемлемого дома мата. «Волкам» и «псам» не место на человеческой территории, для которой одно их присутствие может быть чревато осквернением: соответствующие нормы и формы поведения строго табуированы, а их носители, не пройдя обрядов очищения и не превратившись тем самым из «волков» обратно в люди, не имеют элементарнейших гражданских прав. Они по определению являются носителями хтонического начала, они магически мертвы и как таковые попросту «не существуют».

Таким образом, формула «*** твою мать» в мужских «песьих» союзах была заклинанием, магически уничтожающим оппонента. Такое заклинание символически сравнивало соперника с сыном хтонического существа, отождествляло его мать с сукой и выводило его в исключительно маргинальную, нечеловеческую территорию, где подобный коитус мог произойти. Следовательно, и все матерные слова подразумевают собачьи половые органы и звериный коитус, не имеющий ничего общего с человеческим, происходящим в домашнем пространстве и обрамленному обрядовой традицией и другими знаками культуры.

В дальнейшем чисто мужская природа матерного языка в России переносится на более общий контекст. Начиная с революционных событий 1917 года парадигма языка претерпевает большие изменения. Мат наравне с новоязом становится одним из средств общения патриархальной (хотя внешне и антисексистской) элиты. Сыграли роль и советские лагеря, и повышенный интерес к эксплуатации женского труда - в том числе и в армейских структурах, где мат напрямую наследовал функцию общения архаичных мужских союзов. Поэтому уже вскоре табуирование мата в женской или смешанной среде перестало быть сильным, а затем и вовсе ушло в прошлое. Мужской обсценный код стал всеобщим.

Исследователи изобрели аппарат, который переводит человеческие слова в электромагнитные колебания. А они, как известно, влияют на молекулы наследственности ДНК. Ругается человек, не переставая – и его хромосомы рвутся и гнутся, гены меняются местами. В результате ДНК начинает вырабатывать противоестественные программы.

Вот так постепенно потомству передаётся программа самоликвидации. Учёные зафиксировали: бранные слова вызывают мутагенный эффект, подобный тому, что даёт радиоактивное облучение мощностью в тысячи рентген.

Эксперимент с облучением много лет проводился на семенах растения арабидопсис. Почти все они погибли. А те, что выжили, стали генетическими уродцами. Эти монстры, перенеся множество болезней, передали их по наследству. Через несколько поколений потомство полностью выродилось.

Интересно, что мутагенный эффект не зависел от силы слова, они могли произноситься то громко, то шёпотом. На этом основании учёные сделали вывод, что определённые слова обладают информационным воздействием на ДНК.

Проведён был и прямо противоположный эксперимент. Учёные «благословляли» семена, убитые радиоактивным облучением в 10 тысяч рентген. И вот перепутавшиеся гены, разорванные хромосомы и спирали ДНК встали на свои места и срослись. Убитые семена ожили.

Скажете» «Ну что вы людей сравниваете с растениями!» Но в том-то и дело, что генетический аппарат всех живых организмов работает по универсальным законам.

Подтвержденная исследователями способность людей воздействовать словами на программы наследственности известна верующим людям с древних времён. Из святоотеческой литературы мы знаем, как нередко, благодаря святым, исцелялись безнадёжно больные и воскресали мёртвые. Причём благословение праведников распространялось не только на конкретного человека, но и на его потомство.

Слово – обоюдный инструмент. Вспомним Евангелие. Апостол Пётр уличил Анания и его жену Сапфиру в том, что они утаили часть денег, вырученных ими за землю. Услышав слова обвинения, Ананий и Сапфира упали бездыханными.

Скептик усомнится: как обыкновенные слова могут влиять на наследственную программу. Дело в том, что представление о генетическом аппарате, состоящем только из химических веществ, устарело.

На самом же деле, чтобы из ДНК построить живой механизм, нужны куда более сложные программы, в которых должна содержаться львиная доля всей наследственной информации. Новая наука, «волновая генетика», автором которой является Пётр Петрович Горяев, свидетельствует: ген – это не только клетка. Программа человека зашифрована в так называемой «мусорной» части ДНК. И не только в химических веществах, но и в физических полях, которые образуются вокруг хромосом и имеют голографическое строение. Вся информация о прошлом, настоящем и будущем организма содержится в свернутом виде в каждой точке волнового генома. Молекулы ДНК обмениваются этой информацией с помощью электромагнитных волн, в том числе акустических и световых. Сегодня учёные научились «накачивать» ДНК энергией света и звука. Как бы осветили и прочитали упрятанные страницы генетических текстов. Запуская определённые генетические программы, они стимулируют резервные возможности организма. В результате выздоравливали безнадёжно больные и оживали мёртвые растения. Человек подобные чудеса может вызвать именно молитвами.

Учёные пришли к ошеломляющему выводу: ДНК воспринимает человеческую речь. Её «уши» прямо-таки приспособлены к улавливанию звуковых колебаний. Пушкин когда-то писал своей жене: «Не марай душу чтением французских романов». Наш современник разве что улыбнётся этому наказу гения, а зря. Молекулы наследственности получают и акустическую, и световую информацию: молчаливое чтение доходит до клеточных ядер по электромагнитным каналам. Один текст оздоравливает наследственность, а другой её травмирует. Молитвенные слова пробуждают резервные возможности генетического аппарата. Проклятие разрушает волновые программы, а значит, нарушает нормальное развитие организма.

П. Горяев считает, что с помощью словесных мыслей-форм человек созидает свой генетический аппарат. К примеру, ребёнок, взявший от родителей определённую программу, начинает дебоширить, сквернословить. Тем самым, он разрушает себя и свою среду – как социальную, так и психологическую. И катится этот «снежный ком» из поколения в поколение.

Так что генетическому аппарату совсем небезразлично, о чём мы думаем, говорим, какие книги читаем. Всё впечатывается в волновой геном, то есть волновую генетическую программу, которая меняет в ту или иную сторону наследственность и программу каждой клетки. Так, слово может вызвать рак, а может вылечить человека. Причём ДНК не разбирает, общаетесь вы с живым человеком или с героем телевизионного сериала.

(Перепечатка статьи из журнала «Сельская новь», № 4/1998 г. стр. 49)

Зомбирование, наговоры, материнские проклятия, способные лишить человека воли, здоровья, а то и самой жизни, в качестве своего главного инструмента имеют слово. Самым сильным по достигаемому результату всегда считалось материнское проклятие, потому что снять его с человека не в силах никто, кроме той, кто его произнесла. Волновые генетики утверждают: генетическому аппарату человека далеко не безразлично, что его хозяин думает, слушает или читает. Ибо любая информация может впечататься в так называемый волновой ген. Другими словами, с кем человек поведется, от того он в итоге и наберется наследственных программ. При этом аппарат ДНК не способен разобрать, от кого вы получаете информацию, будь то живой собеседник или экран телевизора. Любое произнесенное слово - это не что иное, как волновая генетическая программа, способная очень существенно изменить всю вашу жизнь .

Проклятых людей преследуют коварные болезни, безумства, самоубийства, которые сотрут их род с лица земли, если они не покаются. Раньше об этом говорили только священники, теперь к ним присоединились ученые. Кровью сердца писал мой бывший сосед по редакционному кабинету автобиографические рассказы о потерянном детстве. Как у него на глазах спивалась вся деревня, в том числе и его родственники. Как его деды и дяди гонялись с ножами и топорами за своими женами, а потом стрелялись из охотничьих ружей или вешались на солдатских ремнях. Как сгнивали заживо от непонятных хворей или кончали жизнь в психушках. Он знал причину этих несчастий, но не решался поведать ее читателям даже под псевдонимом, которым подписывал свои рассказы. Его предки участвовали в разорении православного храма, прогнали священников и превратили церковь в театр. Особым успехом у комсомольцев и коммунистов пользовалась пьеса, в которой актеры расстреливали иконы. Иконы были настоящие, намоленные, расстреливали со смехом, прямо на алтаре, где помещалась сцена. Особенно веселились, когда по ходу пьесы старушка бормотала что-то насчет Божьей кары.

И вот эта кара свершается. Восемь предков моего коллеги, участвовавших в расстреле, нарожали множество детей - и никто из них не дожил до старости, все умерли мучительной смертью. Из рода этого сейчас осталось только четверо, которые спиваются или сходят с ума. Я не посмел бы рассказывать о бедах моего коллеги, если бы не видел, что подобное проклятие висит и над моим родом. Наверное, я бы и сам натворил не знаю что, если бы Бог не вразумлял меня лютыми болезнями. Но, главное, я вижу: проклятие висит и над большинством знакомых мне семей. А семья - основа государства, ее развал означает его крушение. Стремительно растет количество алкоголиков, безумцев, самоубийц. Народонаселение сокращается с каждым годом. При ослаблении власти неизбежно начинаются междjусобицы и братоубийственные войны, которые ослабляют государство и оно становится легкой добычей иноземных завоевателей. Чтобы не повторилась такая беда, наши предки совершили великий подвиг соборного уединения. Была подписана Грамота Московского Земско-Поместного Собора от 21 февраля 1613 года. Но, предвидя новую смуту, составители Грамоты дали потомкам некий инструмент для врачевания этой болезни: \"И кто же пойдет против сего Соборного постановления? да проклянется таковой в сем веке и в будущем? не буди на нем благословения от ныне и до века\". Увы, Россия убеждается в этом на горьком опыте.

Казалось бы, что тут страшного: высокие слова записали в Грамоте, а ее копии разослали по стране? Ведь это же бумага, а не мина! Анафема - разве тротил? Увы, некоторые слова могут оказаться страшнее мин: они \"взрываются\" в генетическом аппарате человека, искажая его наследственные программы, вызывая мутации, ведущие к вырождению. На этот закон обратила свое внимание группа российских исследователей под руководством старшего научного сотрудника Отдела теоретических проблем РАН Петра Гаряева, об исследованиях которой уже писал \"Русский Дом\" (1999, № 6). Петр Гаряев, отмечает на многие загадочные явления, происходящие в нашем организме, связан с волновым геномом, в котором содержится в свернутом виде информация обо всем организме - его прошлом, настоящем и будущем. Молекулы ДНК способны обмениваться этой информацией с помощью акустических и электромагнитных волн. Но самое поразительное, что многие чудеса ученые вызывали словами. Ученые создали аппарат, который переводит человеческие слова в электромагнитные колебания, способные влиять на молекулы наследственности - ДНК. И оказалось, что некоторые слова вызывают мутагенный эффект чудовищной силы. Корежатся и рвутся хромосомы, меняются местами гены. В результате ДНК начинает вырабатывать противоестественные программы, которые тиражируются организмом, передающим потомству программы самоликвидации. По оценкам специалистов, эти странные слова вызывали мутагенный эффект, подобный тому, что дает радиоактивное облучение мощностью 30 тысяч рентген! Страшно даже подумать, что стало бы с человеком после такой словесной обработки, если 50 рентген считается для него смертельной дозой. К счастью, эти эксперименты проводили на семенах растения арабидопсис. Они почти все погибли. А выжившие стали генетическими уродами, не способными программировать развитие здоровых организмов. Такие монстры получают множество болезней, которые передаются по наследству в более тяжелой форме. Потомство полностью вырождается через несколько поколений. Но больше всего удивило ученых, что мутагенный эффект не зависел от силы воздействия. Они произносили слова то громким, то тихим голосом, а иногда шептали еле слышно, но результаты получали одинаковые. Может, аппарат усиливал энергию звуковых вибраций? Исключено: он работал от двух батареек \"Орион\", которыми обычно заряжают карманный фонарик. Для эффекта в 30 тысяч рентген нужно создать напряжение в тысячи раз больше, чем могут дать эти батарейки.

Самый грандиозный эксперимент с человеческим генофондом был проведен в России в начале XX века. Революционеры и богоборцы нарушили обет, который дали за них предки в 1613 году, и пошли под соборное проклятие - \"в клятву облекошися\", разумеется, со всем своим потомством. До тех пор в генофонде нации преобладали созидательные программы, запущенные благословениями предков. Но после февральско октябрьской измены стали преобладать отрицательные: сработала генетическая мина замедленного действия.

Получается, что человек подобен книге, где пишут отзывы все желающие, в том числе и он сам. Оказывается, эти тексты не только формируют его личность , но и впечатления в ДНК. От них зависит здоровье, благополучие, долголетие - и, наконец, судьба человека и его потомков. Причем, ДНК не разбирают, общаетесь ли вы с живым человеком или с телевизионными героями. Любое произнесенное слово - это не что иное, как волновая генетическая программа, которая может изменить всю вашу жизнь. Иногда слово срабатывает подобно прыгающему гену, вызывая рак или, наоборот, устраняя причину болезни. Сравнение слова в известном изречении \"Казнить нельзя помиловать\": влево - смерть, вправо жизнь. Общие черты имеют все языки мира - говорит - в том числе ДНКовые. И генетическому аппарату далеко не безразлично, что вы думаете, говорите и читаете: любые слова могут впечататься в волновой геном. Как же все-таки действуют благословения и проклятия предков. Ведь очень многие наши современники не читали и не слышали об обете 1613 г. Они нарушают его, не ведая, что творят. Почему же в них взрываются словесные мины? - Дело в том, - отвечает ученый, - что слова обета, которые дали наши благочестивые предки, а потом ежедневно подтверждали их в молитвах, постепенно встраивались в волновой геном каждого человека и генофонд всего народа. Эти слова автоматически передавали из поколения в поколение как наследственные программы. Знает об этом человек или нет, но, перестав соблюдать обет, он как бы вырывает куски волновых структур ДНК и переставляет их с места на место. В результате человек испытывает сильнейший стресс, словно он подвергся радиоактивному облучению. Это вызывает мутации души и тела - начинается вырождение, которое может привести к вымиранию проклятого рода. А таких сейчас в России огромное количество. По мнению генетиков, мутации в трех поколениях способны полностью разрушить генетический аппарат - мы сами сотрем себя с лица земли. Недаром составители Грамоты 1613 г. закрепили свой обет такими словами: \"Да будет твердо и неразрушимо в будущее лета, в рода и роды и не прейдет ни едина черта от написанных в ней\".

Не произносите бранных слов

Обращаться со словом нужно честно, оно есть высший подарок Бога человеку.

Н.В. Гоголь
Звук - электромагнитная волна, несущая энергию от одной точки к другой. Обладает ско-ростью и импульсом.

Дж. Пирс.
Звук и речь есть следствие и результат причины - человеческой мысли.

О СКВЕРНОСЛОВИИ

Волновая генетика обнаруживает, что слова, используемые человеком, влияют на его генофонд. Добрые и красивые слова его выправляют и совершенствуют, бранные и нецен-зурные, разрушают. Такое поразительное открытие сделали ученые. И не только поразительное – предостерегающее. Ведь черное слово может убить саму жизнь! Вот вам и «Брань на вороту не виснет»! Еще как виснет!

А с какой легкостью люди относятся к произнесению ругательств. Они явно убеждены, что в этом нет ничего страшного. Но дав права черному слову, мы облегчаем путь черным делам и постепенно уродуем свой духовный мир.

«Сквернословие – это склонность к совершению дурных поступков», – сказал Аристотель. Недаром, в древности сквернословов изгоняли из общества, как прокаженных. Древняя мудрость гласила: «Сквернословы подобны неразумным стрелкам, которые в населенном городе будут выпускать стрелы, не заботясь, куда они попадут».

Сквернословие неприятно слушать абсолютно всем, даже тем, кто сам этим грешит. Скверна – это мерзость, гадость, пакость, все гнусное, противное, – так поясняет это слово толковый словарь. «Говорить нецензурными словами – это умываться грязью» (пословица).

Энергия скверных мыслей и слов, как паутина или пыль, оседает на предметах и самом человеке, и так изо дня в день, образуя со временем несмываемые залежи. Если пыль можно вытереть, то последствия мысли или слова никем и никогда не могут быть уничтожены. Они будут лежать до срока, и когда-нибудь начнет действовать, как говорится, обратный удар. Сквернословие порождает новые болезни, уничтожает атмосферу планеты. У сквернослова очень быстро разрушается интеллект. Особенно опасно это для ребенка. В медицине известен термин «синдром Туретта». Человек теряет дар речи, но сохраняет способность сквернословить. Можно объяснить, что нецензурные слова относятся к самому экспрессивному пласту лексики, служат для снятия напряжения, стресса, демонстрируют близость к народу, демократичность. Все эти причины вторичны. Вторична и чрезвычайно опасна еще одна причина – наша, взрослых людей, безответственность, равнодушие, а то и прямой пример для подражания. «Виновата» общая деградация нашей культуры.

А ведь матерная брань – это действительно брань – война со Словом, война с тем, кто дал нам это Слово и возвысил нас над бессловесной тварью.

Матерщина – это оскорбление Божией Матери и своей собственной матери.

Матерные слова, как выхлопные газы, дурят голову и отравляют душу. Тяжело и дышать в доме матерщинников. Там смрад. В матерных похабных посылах великая разрушительная сила. «Каждое сквернословие и ссора есть уже хвала тьме. Страшный нож не за поясом, но на конце языка. Когда-то придется понять, что сказанное и помысленное неизгладимы. Каждый, помысливший во благо, может радоваться этому, но и наоборот». (Живая этика). Все мы, легкие на пошлую брань, – диверсанты в собственном Отечестве. А в собственном доме надлежит быть хозяином. А раз мы хозяева, надо запретить мат себе, близким, друзьям. Бороться с ним, не щадя сил и времени. Стены подъездов краснеют от стыда за «творчество» молодых талантов. Пусть среди этих «талантов» не будет вашего сына, внука, брата, друга. И это уже победа.

НЮРА, НЕ ШЛИ МЕНЯ НА ТРИ БУКВЫ

Я как-то рассказывал, что нынче среди многих селян считается модным, этаким даже шиком, культурно-фольклорным изыском, отвечать на дружеское приветствие откровенным матом. Например, иду я утром по своей деревне, типичное сельцо в центральных районах края, ничем не отличается от других, приостанавливаюсь, кричу радостным голосом милой женщине, стоящей по ту сторону жердяной изгороди среди двора: - Добрый день, Нюра! (или Клава, Вера, Тоня, Маруся...). - Пошел на х..! - быстро реагирует пенсионного возраста Нюра. Отвечает Нюра громко, чтобы слышала вся улица, и чтобы всем стало весело. Ну, мне-то уж, само собой разумеется, весело, и я окончательно останавливаюсь у изгороди с намерением продолжить так удачно начавшийся диалог. - Как здоровье-то? - спрашиваю. У грузной Нюры (нынче все деревенские женщины, по примеру городских, очень погрузнели), стоящей врастопырку, не только в глазах, но и по всему объемному лицу прыгают развесе-лые бесенята. Однако она нарочито хмурится, изображает из себя недовольную, что ты вот тут некстати нарисовался. - Пи...й мимо, пи...й! - отвечает Нюра громче прежнего, заинтриго-вывая не только собеседника, но и соседей, настороженно прислушивающихся в своих дво-рах. - Какие новости? В ответ получаешь блестящую связку слов, которые прежде относились к разряду непечатных (теперь, слава Богу, все печатное и в телевизорах озвученное), ты удовлетворяешься и идешь неторопко по улице дальше, заглядывая поверх изгородей во дворы, дабы еще кого поприветствовать, не пропустить и завязать такой же диалог. Корот-кий, но весьма содержательный. Нюра в ее представлении ничего худого не сказала. Да и в представлении всех, кто ее слышал. Внутренний тон произнесенных ею слов не содержит никакой агрессии. К слову относятся люди как к сосуду, который можно наполнить любым смыслом. Вот я и усекаю. Послал тебя добрый человек на три буквы, значит, уважает, рад тебя видеть. Послал куда-то еще дальше - совсем уж ты ему близок, ну прямо - таки

В доску свой, и в разведку он с тобой пойдет. Вот Нюра и выразила мне свое душевное расположе-ние. И я иду от Нюры дальше по деревне, удовлетворенный в чувствах, с благодарной улыбкой в душе. И Нюре, конечно, приятно оттого, что все сказала славному человеку, то есть мне, и будто бы ничего не сказала. Повторяю: этакая \"новорусская\" игра в матюги. Нет проигрывающих. И тому, кто \"послал\", хорошо. И тому, кого \"послали\", еще слаще. А давайте посмотрим, что на этот счет говорит наука. Да-да, она ведь что-то же говорит, наверное. Массовое явление не может быть не замечено аналитиками от социальной психологии, био-логии и, конечно, от медицины. Так ли уж безобидно? Моя коллега, сотрудница журнала \"Сельская новь\" Наталья Ларина, по письму своей читательницы, задавшейся вопросом от-носительно процветания матов, обратилась в Институт проблем управления РАН к кандидату биологических наук Петру Петровичу Горяеву и кандидату технических наук Георгию Георгиевичу Тертышному. Ответ получила однозначный: бранные слова взрываются в генетическом аппарате человека, вследствие этого происходят мутации, которые с каждым поколением ведут к вырождению. Как это доказали дотошные ученые? Они, оказывается, изобрели аппарат, который способен переводить человеческие слова в электромагнитные колебания, в те самые колебания, которые влияют на молекулы кода наследственности. От \"крутых\" слов корежатся хромосомы, недоброе происходит и с генами, и в результате программы, выдаваемые ДНК, получаются со значительным искажением, часто несовместимым с психической и даже биологической жизнью потомства. Улавливаете трагический смысл? Потомству передается программа на самоликвидацию!

При бранных словах, обнаружили исследователи, происходит мутагенный эффект как при радиоактивном облучении мощностью в тысячу рентген. Очень убеждающий проведен эксперимент. Были взяты семена одного из растений и произносились над ними те самые слова, которыми так богата речь вышеописанной Нюры. Произносились в разных вариантах и интонациях: громко, тихо и совсем шепотом. Затем семенной материал разместили в грядках. Всходы дала лишь малая часть семян. А те растения, что взошли, получились уродливыми. Был проведен и противоположный эксперимент: семена, убитые радиоактивным об-лучением, в которых были разорваны хромосомы и перепутаны гены, некоторое время \"обрабатывались\" благодарственными, далекими от речей Нюры, словами. О, чудо! Семена ожили: разорванные хромосомы срослись, спирали ДНК встали на свои места. Эксперименты повторили и раз, и два, и десять раз - результат тот же. Слова обладают информацион-ным воздействием на ДНК! Сказочные чудеса, когда слово обездвижив

Ало целую армию неприятеля и поднимало безнадежно больных людей, оказывается, совсем не чудеса, а очевидная реальность, закономерность природы.

РЕЧЬ ПОДРОСТКОВ И НРАВСТВЕННОСТЬ

Все перечисленные беды русского языка отражаются, прежде всего, на подростках. Многие из них никогда не задумывались над тем, как прекрасен родной язык. Лексикон их крайне беден, а вот сквернословят они на каждом шагу.

Александр Билык, воевавший в Чечне, говорит: «Даже там, на войне, мы таким образом не разговаривали друг с другом. По моему мнению, у подростков много свободного времени, вот они и болтаются по подвалам и подъездам и матерятся для дурацкого самоутверждения. Ведь кроме мата им нечем утвердиться».

«Матерясь, подростки стараются обратить на себя внимание, но на самом деле, выглядят животными, которые способны произнести только «бу» и «му». Некоторые ведут двойную игру, стараясь в школе показать себя с лучшей стороны, не то что на улице. Человек зажимается, напряжен, косноязычен, он терпит муки. Зачем создавать себе лишние пр-блемы?» – вопрошает учительница русского языка и литературы Л. Кузьмина.

А что думают на этот счет сами подростки? Послушаем их. «Мы уже перестаем замечать то, как мы разговариваем друг с другом, и для нас мат становится обычным, он сопровождает нас практически везде. А если его слышишь постоянно, то уже автоматически начинаешь выражаться, как все. Это очень плохо, но вырваться из этого круга очень и очень непросто. Большинство моих друзей матерятся, и это становится привычкой. При разговоре с родителями, с учителями у ученика может по привычке вырваться то или иное нецензурное выражение. Чтобы остановить такое безобразное общение, надо как можно больше говорить о вреде матерщины, прививать любовь к русскому языку. Русский язык помогает людям понимать друг друга, он настолько богат, что нет необходимости приукрашивать его дополнением», – считает ученица 10-го класса Юлия Губина.

Проблема эта, к сожалению, не нова. Еще в «Живой этике» было сказано: «Молодое поколение слишком часто поддается в сторону грубости. Очень плачевно такое положение, когда требуется напряжение всех лучших сил. Очень нужно твердить, что каждая грубость неприемлема для эволюции».

Со знанием дела освещает проблему взаимосвязи речи подростка с его нравственным обликом Б. Ничипоров в книге «Введение в христианскую этику». Он пишет: «… важнейшим психолингвистическим феноменом всего социального низа является матерщина…

У каждой вещи, каждого чувства, любого города или села есть свое имя. И если их переименовывать, то, скажем, вещи начинают портиться. Город также оскверняется. Так как люди, переименовав город, меняют потом и очень многое, лгут! Так и с чувством. Высокая, чистая любовь, названная матерно, оборачивается постепенно простой похотью. Юноша обязательно должен первую любовь к девушке назвать (пусть про себя) любовью. Это слово должно быть знакомо ему. Оно должно быть его Словом.

А среда, дворовая компания табуирует, запрещает это, глумится над словами лю-бовь, красота, благодать. Ребенок вынужден становиться конформным, а затем сам начина-ет лгать на себя, на свой внутренний мир. И этим убивает, выжигает святыню души.

Душа становится бессловесной. И это не просто скудный запас слов. Слов как бы вообще нет. Такой человек стыдится слова. Он опущенный. Возникает ложный стыд сказать искреннее слово. Отними у социального низа скверное слово – вся структура низа развалится, как карточный домик. Может быть, вывод категоричен и слишком оптимистичен, но большая доля истины в нем заключается. И еще раз подтверждается мысль о непосредственной связи между речью и нравственностью.

Мария Сергеевна из поселка Птичье Ставропольского края рассказывала мне о сво-ем горьком житье-бытье. Муж не просыхает от водки, бросается на нее и детей с топором. В доме все время слышится мат, как будто других слов нет в русском языке. И ведь не одна она так страдает, а многие ее односельчанки. «Ну объясните мне, объясните, – расплака-лась женщина, – что же это за проклятие лежит на всех нас?»

В институте проблем управления РАН кандидат биологических наук Петр Петрович Горяев и кандидат технических наук Георгий Георгиевич Тертышный своими исследованиями пытаются ответить на вопрос Марии Сергеевны – что же происходит с человеческим родом?

Последнее время я боюсь находиться среди людей. Со всех сторон слышится мат, как будто других слов в русском языке нет. Пресса время от времени устраивает дискуссии – хорошо или плохо ругаться матом. Между тем, ученые дают на это однозначный ответ. Бранные слова «взрываются» в генетическом аппарате человека. Вследствие этого проис-ходят мутации, которые с каждым поколением ведут к вырождению.

Слово – обоюдоострый инструмент. Вспомним Евангелие. Апостол Петр уличил Анания и его жену Сапфиру в том, что они утаили часть денег, вырученных ими за землю. Услышав слова обличения, Ананий и Сапфира упали бездыханными.

Ученые пришли к ошеломляющему выводу – ДНК воспринимает человеческую речь. Ее волновые «уши» прямо-таки приспособлены к улавливанию звуковых колебаний. Пушкин когда-то писал своей жене: «Не марай душу чтением французских романов». Наш современник разве что улыбнется этому наказу гения, а зря. Молекулы наследственности получают и акустическую, и световую информацию: молчаливое чтение доходит до клеточных ядер по электромагнитным каналам. Один текст оздоровляет наследственность, а другой ее травмирует. Молитвенные слова пробуждают резервные возможности генетического аппарата. Проклятие разрушает волновые программы, а значит, нарушает нормальное развитие организма.

П. Горяев считает: с помощью словесных мыслеформ человек созидает свой генети-ческий аппарат. К примеру, ребенок, взявший от родителей определенную наследственную программу, начинает дебоширить, сквернословить. И разрушает и себя, и свою среду – как социальную, так и психологическую. И катится этот снежный ком из поколения в поколение.

Так что генетическому аппарату совсем небезразлично, о чем мы думаем, говорим, какие книги читаем. Все впечатывается в волновой геном, то есть в волновую генетическую программу, которая меняет в ту или иную сторону наследственность и программу каждой клетки. Так, слово может вызвать рак, а может вылечить человека. Причем ДНК не разбирает, общаетесь ли вы с живым человеком или с героем телевизионного сериала.

С КЕМ ПОВЕДЕШЬСЯ - ОТ ТОГО И НАБЕРЕШЬСЯ

Лингвист Геннадий Гриневич писал, что все языки мира подобны ветвям дерева, то есть имеют общий корень. А математик-лингвист Ноам Хомский доказывал, что грамматики всех языков универсальны: они имеют общие стратегические черты. Эти и другие открытия позволили структурным лингвистам создать универсальную математическую модель челове-ческих языков, которая оказалась похожей на дерево. Волновые генетики под руководством Петра Гаряева создали математическую модель всех генетических текстов. Оказалось, что они тоже имеют общие черты, которые можно изобразить в виде дерева. Наконец, лингвисты и генетики сравнили свои \"деревья\" и с удивлением увидели, что они имеют совершенно одинаковое строение. Получалось, что человек подобен, к примеру, памятной книге, в кото-рой записывают свои отзывы и пожелания все желающие, в том числе - он сам.

Эта информация не только формируют его как личность, но и впечатывается в ДНК. От ее содержания зависит здоровье потомков. - Теперь можно дополнить Хомского, - сказал Гаряев. - Общие черты имеют все языки мира, в том числе - ДНКовые. И генетическому аппарату далеко не безразлично, о чем вы думаете, говорите и читаете: любые слова могут впечататься в волновой геном. Но не только ваши слова: с кем поведешься - от того и наберешься... наследственных программ. Причем ДНК не разбирает, общаетесь вы с живым человеком или с героем телевизионного сериала - и тот, и другой влияет на вашу наследственность. Любое произнесенное слово - это не что иное, как волновая генетическая про-грамма, которая меняет вашу жизнь.

Иногда слово срабатывает подобно прыгающему гену, вызывая рак или, наоборот, устраняя болезнь. Это все равно, что перенести запятую в известной фразе - \"казнить нель-зя помиловать\": влево - смерть, вправо - жизнь. Но большинство наших современников ни-чего не читали и не слышали об обете 1613 года. Они нарушают этот обет, не ведая, что творят. Почему же в них взрываются словесные мины? - Дело в том, что обет, который дали наши благочестивые предки, - ответил ученый, - сразу и навсегда вошел в генофонд всего народа. Знает об этом человек или нет, но, перестав соблюдать обет, он как бы вырывает куски волновых структур ДНК и переставляет их с места на место. Возникает эффект \\\"пры-гающих\\\" генов: перемещается справа налево запятая в фразе \\\"казнить нельзя помиловать\\\". В результате искажаются наследственные программы каждой клетки. Весь организм испы-тывает сильнейший стресс, словно он подвергся радиоактивному облучению. Это вызывает мутации - начинается вырождение, которое может привести к вымиранию рода. К счастью, у нас есть надежда встать на путь спасения.

Гаряев убежден: если мы станем посещать церковь и вести жизнь православных христиан, то выйдем из-под проклятия предков под их благословение. \"Запятая\" переместится вправо, исчезнут нарушения в геноме, прекратятся мутации. Мы обретем здоровые души и тела и сообщим его своим потомкам, подавая им пример хранить благочестивые обеты предков. Словом можно убить и спасти ДНК способна реагировать на человеческую речь

Генетика за сто с небольшим лет своего существования преподнесла миру немало удивительных открытий. Но открытие специалистов в области волновой генетики, превосходит даже самые смелые фантазии.

Заботами группы отечественных ученых под руководством доктора биологических наук Петра Гаряева было доказано, что ДНК (молекула, присутствующая в ядре каждой клетки живого организма и выполняющая информационные функции, где на особом генетическом языке записана вся наследственная информация организма) способна реагировать... на человеческую речь. Все живое использует единый генетический язык, и генетический аппарат всех живых организмов работает сходным образом. Итак, ученые пришли к неожидан-ному заключению: человеческое слово обладает информационным воздействием на молекулу ДНК.

Проклятия - повреждали, благословения - вдохновляли к жизни. Человек подобен памятной книге, на которой пишут все желающие, в том числе и он сам. Эти тексты не только формируют личность человека, но и влияют на здоровье, долголетие и на судьбу потомков, впечатываясь в ДНК.

С. Марков.

На свете тот народ велик,
Что слово бережет,
И чем древней его язык,
Тем дольше он живёт.

Встраиваясь в волновой геном, слова текста, идеи, влияют на настроение, на обмен веществ и наследственные программы. Мы можем буквально словами переродить человека по желаемому образу и подобию. Но как отдача ружья в плечо стреляющего, так слово действует в первую очередь на сказавшего. Лучшие цветы росли при храмах, где было созвучие голосов и музыки. Пифагор лечил людей, декламируя стихи из \"Одиссеи\" и \"Илиады\" Гомера. Задумаемся о чистоте СЛОВА!

Валерий Брюсов. Родной язык

Мой верный друг!
Мой враг коварный!
Мой царь, мой раб!
Родной язык!
Мои стихи - как
дым алтарный!
Как вызов яростный -
мой крик!
Ты дал мечте безумной
крылья,
Мечту ты путами обвил.
Меня спасал в часы бессилья
И сокрушал избытком сил.
Твои богатства по наследству,
Я, дерзкий, требую себе.
Призыв бросаю -
ты ответствуй.
Иду - ты будь готов к борьбе!
Но, побеждён иль победитель,
Равно паду я пред тобой:
Ты - Мститель мой, ты -
мой Спаситель,
Твой мир - навек моя обитель,
Твой голос - небо надо мной!
\"Лучше брани: Никола с нами!\"

1. как средство выражения профанного начала, противопоставленного началу сакральному,
2. катартическая,
3. средство понижения социального статуса адресата,
4. средство установления контакта между равными людьми,
5. средство дружеского подтрунивания или подбадривания,
6. «дуэльное» средство,
7. выражает отношение двух к третьему как «козлу отпущения»,
8. криптолалическая функция (как пароль),
9. для самоподбадривания,
10. для самоуничижения,
11. представить себя «человеком без предрассудков»,
12. реализация «элитарности культурной позиции через её отрицание»,
13. символ сочувствия угнетённым классам,
14. нарративная группа – привлечение внимания,
15. апотропаическая функция – «сбить с толку»,
16. передача оппонента во власть злых сил,
17. магическая функция,
18. ощущение власти над «демоном сексуальности»,
19. демонстрация половой принадлежности говорящего,
20. эсхрологическая функция (ритуальная инвективизация речи),
21. в психоанализе применяется для лечения нервных расстройств,
22. патологическое сквернословие,
23. инвектива как искусство,
24. инвектива как бунт,
25. как средство вербальной агрессии,
26. деление на разрешенные и неразрешенные группы,
27. как междометие.

Ненормативная лексика в русском языке

Разновидностью обсценной лексики, получившей большое распространение в русском языке, является русский мат , насчитывающий 6-7 словооснов. В русском языке присутствует также несколько десятков других обсценных слов, не являющихся матерными и значительно менее табуированных, но тоже считающихся «неприличными».

Ненормативная лексика и общество

Советский агитационный плакат «Наше условие - долой сквернословие!», автор - Константин Иванов, 1981

Жёсткий запрет на публичное употребление обсценной лексики и фразеологии , идеографически и семантически связанных с запретной темой секса и сексуальной сферы, сложился у восточных славян - предков русских , украинцев , белорусов - ещё в языческую эпоху в качестве прочной традиции народной культуры, и строго поддерживался Православной церковью . Поэтому данное табу обрело для русского народа давнюю традицию, освящённую не одним тысячелетием.

В связи с этим характерны опубликованные информационным агентством «Интерфакс» данные социологического опроса по вопросу об отношении россиян к использованию ненормативной лексики в публичных выступлениях звёзд шоу-бизнеса, проведённого в июле 2004 Всероссийским центром изучения общественного мнения. Подавляющее большинство россиян (80%) негативно относится к использованию ненормативной лексики в публичных выступлениях звёзд шоу-бизнеса, в программах и материалах, рассчитанных на массовую аудиторию, считая употребление матерных выражений недопустимым проявлением распущенности.

13% опрошенных допускают употребление мата в тех случаях, когда он используется в качестве необходимого художественного средства. И только 3% полагают, что если мат часто употребляется в общении между людьми, то попытки запретить его на эстраде, в кино, на телевидении - это просто ханжество .

Несмотря на распространённость нецензурных выражений во всех слоях русского общества на всех этапах его истории, в России традиционно существовало табу на использование обсценной лексики в печатном виде (отсюда, очевидно, и идёт название «нецензурная брань»). Это табу несколько ослабло в последнее время в связи с демократизацией общества и ослаблением государственного контроля за печатной сферой (первой в истории России отменой цензуры на длительный срок), переменами в общественной морали после распада СССР , массовой публикацией литературных произведений и переписки признанных русских классиков, писателей-диссидентов и нынешних постмодернистов. Снятие запрета на освещение определенных тем и социальных групп привело к расширению рамок приемлемой лексики в письменной речи. Мат и жаргон вошли в моду , став одним из средств пиара .

Среди детей и подростков умение материться подсознательно считалось и считается одним из признаков взрослости. Ну и разумеется, как только подрастающее поколение овладевало азами этих знаний, оно испытывало крайнюю необходимость продемонстрировать достигнутое - отсюда надписи на заборах, стенах общественных туалетов, школьных партах - а теперь и в Интернете.

Следует отметить, что, вопреки распространённому мнению, в местах лишения свободы ненормативная лексика сравнительно мало используется. Это связано с жёсткими уголовными «понятиями», согласно которым каждый заключённый должен нести ответственность за всё им сказанное («отвечать за базар»), а многие устойчивые нецензурные выражения воспринимаются в буквальном значении. Например, посылание кого-либо на «три буквы » рассматривается как указание данному человеку, что его место - именно там, то есть как заявление о принадлежности его к касте «петухов ». Невозможность доказать такое заявление может привести к тяжёлым последствиям для «пославшего».

Возвращаясь к теме «ненормативная лексика и общество», следует подчеркнуть, что нынешняя свобода высказывания все же не отменяет ответственности говорящего и пишущего (см., напр., ст. 20.1 КоАП РФ). Конечно, вряд ли возможно запретить человеку ругаться, если это единственное средство самовыражения, которое ему доступно (учитывая ограничения, налагаемые воспитанием или условиями существования - «с волками жить - по-волчьи выть»). Конечно, не следует подвергать сожжению (или иному способу уничтожения) книги модных писателей. Однако прилюдная брань в нормальной обстановке неминуемо нарушает права и унижает достоинство тех людей, для которых табу сохраняет силу (по моральным, религиозным и иным соображениям).

Прецедент «Ароян против Киркорова»

Использование ненормативной лексики в искусстве и СМИ

Табуирование обсценной лексики - явление сравнительно позднее: ещё в документах и переписке петровского времени она встречается сравнительно свободно. Однако ко второй половине XVIII века её использование в печатных изданиях перестало быть возможным, и широко использующие обсценную лексику стихотворения Ивана Баркова распространялись исключительно в списках. На протяжении всего XIX века обсценная лексика также оставалась уделом «неофициальной» части творческого наследия поэтов и писателей: нецензурные эпиграммы и сатирические стихотворения Пушкина , Лермонтова и других авторов ими самими не публиковались и вообще в России обнародованию не подлежали (политические эмигранты из России начали публиковать их в Европе лишь во второй половине XIX века).

Первые попытки снять табу с обсценной лексики были предприняты в 1920-е гг. и не носили массового характера; интерес к матерным словам у большинства авторов не был в это время самодовлеющим и увязывался в основном со стремлением свободно говорить о сексуальной сфере.

В советский период общественный запрет на обсценную лексику действовал очень последовательно, что не мешало (и до сих пор не мешает) подавляющему большинству населения охотно употреблять эту лексику в частной жизни. Задачи художественного освоения обсценной лексики поставили перед собой писатели русского самиздата , начиная с Юза Алешковского .

«Основные „три кита“ русского мата… этимологически расшифровываются достаточно прилично: праславянское *jebti первоначально значило "бить, ударять", *huj (родственный слову хвоя) - "игла хвойного дерева, нечто колкое", *pisьda - "мочеиспускательный орган"».

Те же праформы (правда, с некоторым сомнением по поводу *huj) приводятся в .

Интересно отметить, что семантические изменения современного эвфемизма «трахать» практически повторяют историю слова *jebti.

Категоризация русской бранной лексики

А. В. Чернышев распределяет «ключевые термины матерного лексикона » на три группы:

обозначающие мужские и женские половые органы и обозначающие половой акт;
переносящие значение половых органов и полового акта на человека как на предмет называния;
в нарочито огрублённом виде заимствования из «культурной речи» (кондом , педераст).

В. М. Мокиенко считает данную классификацию излишне обобщённой и предлагает свою, более подробную, классификацию русской бранной лексики и фразеологии . При этом термины «бранная лексика » и «обсценная лексика » понимаются как взаимно пересекающиеся, хотя и не полностью идентичные. Брань - это оскорбительные, ругательные слова, тогда как обсценная лексика - это грубейшие вульгарные выражения, табуизированные слова. Главный признак, неразрывно связывающий две эти лексические группы, - эмоционально-экспрессивная реакция на неожиданные и неприятные события, слова, действия и т. п.

Исследователь классифицирует русскую бранную лексику по функционально-тематическому принципу, выделяя следующие основные группы:

Наименования лиц с подчеркнуто отрицательными характеристиками типа:
- глупый, непонятливый человек;
- подлый, низкий человек;
- ничтожный человек, ничтожество;
- проститутка, продажная женщина.
Наименования «неприличных», социально табуированных частей тела - «срамные слова».
Наименования процесса совершения полового акта.
Наименования физиологических функций (отправлений).
Наименования «результатов» физиологических отправлений.

В. М. Мокиенко указывает, что указанные группы бранной и обсценной лексики в целом представлены практически во всех языках. Что же касается национальных особенностей бранной лексики, то, по его мнению, они связаны с комбинаторикой и частотностью лексем определённого типа в каждом конкретном языке.

«Анально-экскрементальный» тип (Scheiss-культура);
«Сексуальный» тип (Sex-культура).

Однако в принятой версии вышеупомянутого закона (Федеральный закон от 01.06.2005 N 53-ФЗ «О государственном языке Российской Федерации») о подобном не говорится .

См. также

Примечания

Ссылки

В. М. Мокиенко «Русская бранная лексика: цензурное и нецензурное» (Русистика. - Берлин, 1994, № 1/2)
С. Курий «На поле брани (происхождение ругательств)», журнал «Время Z», № 1/2007 .

Список научных работ и словарей второй половины XX века

Список в основном взят из статьи В. М. Мокиенко

27 словарей, изданных в России и СССР с 1859 по 2005 г.г. - CD «СОБРАНИЕ ТОЛКОВЫХ СЛОВАРЕЙ ТЮРЕМНОГО И БЛАТНОГО ЖАРГОНА», М.: 2005, Словарное издательство ЭТС (Электронные и Традиционные словари), ISBN 5864601187
Балдаев В. К., Исупов И. М. Словарь тюремно-лагерно-блатного жаргона (речевой и графический портрет советской тюрьмы). М., «Края Москвы», 1992, 526 стр.
Быков В. Русская феня . Словарь современного интержаргона асоциальных элементов. Munchen, 1992, 173 стр.
Жельвис В. И. Поле брани. Сквернословие как социальная проблема. М.: Ладомир, 2001, 350 стр.
Ильясов Ф. Н. Мат в три хода (опыт социологического исследования феномена нецензурной брани) // Человек. 1990, № 3, 198-204.
Козловский В. Собрание русских воровских словарей в четырех томах. Тт. 1-4. New York, 1983.
Козловский В. Арго русской гомосексуальной субкультуры. Материалы к изучению. New York, 1986, 228 стр.
Косцинский К. Ненормативная лексика и словари // Russian Linguistics, 1980, № 4, 363-396.
Левин Ю. И. Об обсценных выражениях русского языка // Russian Linguistics, 1986, № 10, 61-72.
Мокиенко В. М. Образы русской речи. М., 1986, 278 стр.
Международный словарь непристойностей. Путеводитель по скабрезным словам и неприличным выражениям в русском, итальянском, французском, немецком, испанском, английском языках. Под ред. А. Н. Кохтева. М., 1992, 90 стр.
Плуцер-Сарно, А. Большой словарь мата / Вступ. ст. д. филол. н., проф. А. Д. Дуличенко и д. филол. н. В. П. Руднева. Т. 1: Опыт построения справочно-библиографической базы данных лексических и фразеологических значений слова «хуй». СПб.: Лимбус Пресс, 2001. ISBN 5-8370-0161-1
Росси Жак. Справочник по ГУЛАГу. Исторический словарь пенитенциарных институций и терминов, связанных с принудительным трудом. Предисловие Алена Безансона. London, 1987, 546 стр. Изд. 2-е (в двух частях), дополненное. Текст проверен Н. Горбаневской. М., 1991.
Русский мат. Толковый словарь CD, Словарное издательство ЭТС (Электронные и Традиционные Словари)
Словарь воровского языка. Слова, выражения, жесты, татуировки. Тюмень, НИЛПО, 1991, 170 стр.
Три века поэзии русского Эроса. Публикации и исследования. М., Издательский центр театра «Пять вечеров», 1992, 160 стр.
Успенский Б. А. Мифологический аспект русской экспрессивной фразеологии (статья первая) // Studia Slavica Hungarica. XXIX, Budapest, 1983, 33-69.
Успенский Б. А. Мифологический аспект русской экспрессивной фразеологии (статья вторая) // Studia Slavica Hungarica. XXXIII/1-4, Budapest, 1987, 37-76.
Успенский Б. А. Религиозно-мифологический аспект русской экспрессивной фразеологии // Semiotics and the History of Culture. Ohio, 1988, 197-302.
Файн А., Лурье В. Все в кайф. СПб., 1991, 196 стр.
Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Под ред. Б. А. Ларина. Перевод с нем. и предисловие О. Н. Трубачева. Тт. 1-4. М., 1964-1973; 2-е изд. 1986-1987.
Чернышев А. В. Современная советская мифология. Тверь, 1992, 80 стр.
Эротика 1992 - Эротика в русской литературе: от Баркова до наших дней. Тексты и комментарии (Литературное обозрение. Специальный выпуск). М., 1992, 112 стр.
Brodsky Hannah. Modern Trends in English Borrowings into Russian // Australian Slavonic and East European Studies. 1992, № 2, 71-84.
Prof. Devkin V. Russische obszöne Lexika (Langenscheidt Verlag, Germany)
Drummond D.A., Perkins G. Dictionary of Russian Obscenities. 3-d, revised edition. Oakland, 1987, 94 стр.
Elyanov D. The Learner’s Russian-English Dictionary of Indecent Words and Expressions.2-d revised edition. Pacific Grove, 1987, 128 стр.
Ermen I. Der obszöne Wortschatz im Russischen. Etymologie, Wortbildung, Semantik, Funktion. Magisterarbeit. Berlin, 1991, 105 стр.
Galler Meyer, Marquess Harlan E. Soviet Prison Camp Speach. A Survivor’s Glossary. Supplement by Terms from the Works of A.I. Solzenicyn. Madison, 1972, 216 стр.
Galler Meyer. Soviet Prison Camp Speach. A Survivor’s Glossary. Supplement. Hayward, California, 1977, 102 стр.
Geiges A., Suworowa T. Liebe steht nicht auf dem Plan. Frankfurt, 1989.
Glasnost M. 100 schmutzige russische Woörter. Deutsch-kyrillische Lautschrift. Herausgegeben von M. Glastnost und illustriert von G. Bauer. Frankfurt/Main, 1988, 69 стр.
Haudressy Dola. Les mutations de la langue russe. Ces mots qui disent l’actualité. Paris, 1992, 269 стр.
Kaufmann Ch.A. A Survey of Russian Obscenities and Invective Usage // Maledicta IV, 2, 1981, 261-282.
Patton F.R. Expressive means in Russian youth slang // Slavic and East European Journal, 1980, № 24, 270-282.
Plahn J. Хуйня-муйня и тому подобное // Russian Linguistics, vol. 11, 1987, 37-41.
Raskin V. On Some Peculiarities of Russian Lexikon // Papers from the Parasession on the Lexicon. Chicago, Chicago Linguistic Society. 1978, 312-325.
Razvratnikov Boris Sukich. Elementary Russian Obscenity // Maledicta III, 197-204.
Timroth W. von: Russische und sowjetische Soziolinguistik und tabuisierte Varietäten des Russischen (Argot, Jargons, Slang und Mat) // Slawistische Beiträge. Bd. 164. München, 1983, 7-73.
Timroth W. von: Russian and Soviet Sociolinguistics and Taboo Varieties of the Russian Language (Slawistische Beiträge, Bd. 205). München, 1986.

Wikimedia Foundation . 2010 .

Синонимы :

Словарь синонимов Большой юридический словарь Подробнее Подробнее электронная книга

Вы знаете, что мат (нецензурные выражения) - это язык бесов? В медицинской практике известно такое явление: при параличе, при полной потере речи, когда человек не может выговорить ни «да», ни «нет», он может, тем не менее, совершенно свободно произносить целые выражения, состоящие исключительно из матерной брани.

Явление на первый взгляд очень странное, но говорит оно о многом.

Получается, что так называемый мат проходит по совершенно иным нервным цепочкам, нежели вся остальная нормальная речь. Что же это за цепочки? Что (или кто) за ними стоит? Кто таким путем демонстрирует свою власть над парализованным телом?

«Так называемый мат, - пишет отец Сергий, - является языком общения с демоническими силами. Не случайно это явление именуется инфернальной лексикой. Инфернальной - значит адской, из преисподней». Мат действительно был хорошо знаком славянам.

Матерное обозначение женщины легкого поведения встречается уже в берестяных новгородских записках. Только вот имело оно там совершенно другой смысл.

Это имя демона, с которым общались древние колдуны. В его «обязанность» входило наказывать провинившихся женщин тем, что в современной медицине называется «бешенство матки». И остальные русские матерные слова имеют такое же демоническое происхождение.

В последнее время наука доказала, что от употребления мата страдает не только нравственность, но и здоровье человека. В самом, что ни на есть, физическом значении слова. Одним из первых ученых, обративших внимание на такой аспект, был Иван Белявский. По его мнению, каждое произнесенное или услышанное человеком слово несет в себе энергетический заряд, воздействующий на человека.

В том, что мат - это язык сатаны и бесов, легко убедиться во время так называемых отчиток в русских православных храмах. Напомним, что отчиткой называется чин изгнания бесов из человека. Подобных людей так и называют - бесноватые. Во время отчитки со многими из них происходит нечто ужасное.

Люди начинают лаять, кукарекать, молодые девушки начинают кричать вдруг грубым мужицким басом. При прикосновении креста таких людей начинает всячески корежить. А главное - почти все они страшно ругаются матом. Матерными словами они поносят священника, Церковь. Но проводящие обряд отчитки знают: кричит не сам человек, а бес, вопиющий внутри него. Вопиет он матом. Не благим, а самым что ни на есть бесовским.

Если вы ругаетесь матом, не удивляйтесь, почему в вашей жизни неприятности. Мат - это проклятья, которые вы посылаете на людей, а в первую очередь на себя...